Олег Иралин - Будни нелепой войны. Защитникам Родины посвящается

От выкуренной сигареты в руках остался только фильтр. Отбросив его, Иван широкими шагами направился к землянке комбата. «Выскажу ему всё, – решил он – а там будь что будет!» Лейтенант дошёл до командирской землянки и распахнул дверь.

– Разрешите, товарищ майор? – шагнув внутрь, спросил он.

– Заходи Иван, – пригласил комбат, снова поворачиваясь к стоявшему перед ним чеченцу.

Балакирев сидел за столом, положив перед собой ручку и тетрадь. Рядом лежала свёрнутая вчетверо карта. Справа от майора, заложив ногу за ногу, на стуле сидел капитан Данилов, а в ближнем левом углу, у печки, топтался доставивший бандита солдат. Командир батальона кивнул Рязанцеву на свободный стул. Видимо, допрос начался недавно, так как Балакирев только заканчивал записывать в тетрадь установочные данные чеченца. Оторвав взгляд от записей, он произнёс строго:

– Ну что же, Муса, расскажи теперь: много боевиков в селе?

Бандит недоумённо пожал плечами:

– Послушай, я не знаю! Мне Магомед обещал заплатить, оружие дал, я и пошёл с ними. Сказал, что если пойду, то в долларах заплатит, а откажусь если – меня и мою семью убьёт.

– Магомед – это кто? – уточнил майор, усилием воли сдерживая готовый выплеснуться наружу гнев.

– Я не знаю его. Пару раз заходил в село из леса, с ним вот те люди, которых вы убили. И хорошо, что убили. Не вы бы сейчас, так я завтра это сделал бы. Клянусь Аллахом!

Комбат, глядя недоверчиво, уже собрался озвучить другой вопрос, но тут допрос прервал вошедший начальника караула.

– Товарищ майор, там на дороге колонна стоит. – доложил сержант – Говорят, что к нам, Вы в курсе как будто бы.

– В курсе, – кивнул головой Балакирев. – должен отряд один заехать. Дай команду пропустить и сам старшего ко мне сопроводи.

Сержант, коснулся рукой среза головного убора и вышел, захлопнув за собой дверь, а майор снова возвратился к допросу.

– Так значит, не знаешь, кто с тобой фугасы ставил? – зло сузив глаза, повысил голос комбат.

Муса упёрся взглядом в земляной пол и под обращёнными на него взглядами молча стоял, переминаясь с ноги на ногу. В это время послышался топот ног приближающихся к землянке гостей. Дверь распахнулась, и вошёл «Вепрь». Следом за ним переступили порог «Филин» и «Дракон». В землянке сразу стало тесно. Чеченец сник ещё больше, но военным пока было не до него. Окинув взглядом присутствующих, «Вепрь» пожал руку шагнувшему навстречу Балакиреву.

– Тебя по связи предупредить должны были о нас. Я командир отряда. Вот мой заместитель и офицер особого отдела.

Обменявшись рукопожатиями со всеми прибывшими, майор представился и вкратце доложил обстановку.

– Побеседуете? – спросил он у «Вепря», закончив доклад.

Тот перевёл взгляд на «Дракона».

– Зачем торопиться? – скромно улыбнулся Илья, – у нас неписаное правило: кто пленного взял – тот первым и беседует. Так что мы поприсутствуем, если вы не против, а мешать пока не будем.

Балакирев согласно кивнул и, вернувшись на своё место, возобновил прерванный допрос. Устремив тяжёлый взгляд серых глаз на потупившегося перед ним чеченца, он снова задал вопрос:

– Кто ставил фугасы на моих солдат?

– Я не знаю, командир. Аллахом клянусь – не знаю. Я мирный житель, в огороде у себя копаюсь, семью кормлю…

Голос Мусы осип. Громко сглотнув слюну, он, едва не плача, продолжал:

– Меня Магомед заставил, сука! А я до сих пор и автомата в руках не держал!

Дослушивать ложь бандита уже не было сил. Командир поднялся и вышел из-за стола. Затем, подойдя вплотную к Мусе, коротким ударом «под дых» заставил того свалиться на колени. Невысокая, но плотно сбитая фигура майора нависла над скрюченным телом. Плотно обхватив ладонью шею Мусы, железной хваткой сжал пальцы:

– Ты сейчас здесь всё вспомнишь. И про себя, и про боевичар своих… – не торопясь, с расстановкой процедил он сквозь зубы.

Глядя на разыгрывающееся действо, Илья поманил рукой Данилова и вышел из землянки. Он дождался, когда капитан закроет за собой дверь, и спросил:

– Со вторым беседует кто-нибудь?

– У второго рана серьёзная, никак в сознание не придёт. Санитар нам сказал, что кончается. Полчаса или час ему жить осталось.

Особист помолчал, затем скривил в усмешке губы:

– Ну что же, туда ему и дорога, ичкеру этому. Документов не было при них?

– Нет.

– А допрашиваемый сейчас чех как давно со вторым виделся?

– До допроса вместе они были. А здесь, у комбата, уже с полчаса наверное.