Надежда Нелидова - Тихоня деревенская

Обе чуть с ума не сошли, когда Вичка сочинила стишок:

Киска сидит на оконце,

Её пригревает солнце.

Кисонька очень рада,

Хотя на дворе прохлада.

Они ставили Вичку на табурете перед гостями, а баба Дора показывала её своим студентам. Актовый зал хлопал, аплодисменты были похожи на шум дождя. Сначала несколько недоверчивых, как бы раздумывающих хлопков – первые капли дождя. Потом хлопки всё громче, и вот они сливаются в бурный гул, как ливень. Потом утихают, распадаются на слабые дождинки-хлопки.

Маме же Юле всё равно. Она сидит, вытянув на софе длинные ноги, устремив в телефонный экранчик прекрасные глаза: длинные, нарисованные до висков, как у египетской фараонши Хатшепсут.

Она бывает живая только первые минуты, когда входит в прихожую. Снимает и вешает длинное душистое шоколадное пальто. Вичка подпрыгивает, как шарик на резинке йо-йо, и визжит от радости. Она и похожа на шарик, такая же кругленькая.

Вичка от избытка чувств зарывается лицом в мамино пальто:

– Пальто миленькое! Пальто хорошенькое! Пальто вкусненькое! Я его поцелую! Я на нём женюсь!

Мама Юля никогда не скажет, что это глупости и на пальто нельзя жениться. И целовать тоже нельзя: на нём микробы. Мама Юля рассеянно улыбается, вынимает розовый телефон из пушистого, тоже розового чехольчика в виде зайца – и становится туманной и далёкой.

Вичке она привезла очередную Барби. Их у неё уже штук тридцать. «Лучше бы колготки ребёнку купила», – басит баба Дора из-за стеклянной двери кухни, из клубов дыма.

Вичка сделала две пещеры: под столом у Шуши и на нижней полке в книжном шкафу у бабы Доры. В них спят мёртвым сном в прозрачных коробках-гробах бледные куколки с открытыми нарисованными глазами египетских фараонш.

Вичка каждый раз просит маму Юлю привезти Барби с закрывающимися глазками. И хотя бы одного Кена, чтобы он целовал всех царевен по очереди. Но мама каждый раз забывает.

– Что хорошего в твоём Врубеле? – нервничает Жужа по телефону. – Просто возьми серебряную бумажку от шоколада, сомни и распрями кулак. Комканая фольга – вот и весь твой Врубель.

Вичка стоит в углу. Она провинилась. Сегодня в гости приходила дама с Жужиной работы. Они музицировали, потом пили кофе.

Вдруг гостья незаметно пукнула и стала помахивать под столом ладошкой: отгонять воздух. Точно так делала Вичка, если творила то самое. Вичка захохотала и стала легонько в шутку шлёпать тётю по попе, приговаривая: «Ай-яй, как стыдно!». Так делали взрослые за подобный Вичкин грешок.

Но Жужа рассердилась, Вичку нашлёпала и поставила в угол. «Какая несправедливая и непонятная штука жизнь», – размышляет девочка. Провинится Вичка – её шлёпают и ставят в угол. Провинится взрослый – шлёпают и ставят в угол снова Вичку.

За время стояний она проковыряла большую дыру в стене. Когда её обнаружат, Вичке здорово попадёт. Но Жужа редко туда заглядывает. В углу шевелится большой пушистый клуб волос и пыли, похожий на дымчатого котёнка из рекламы «Вискас».

Вичка очень любит рекламу. Там всегда солнышко и голубое небо. И у всех мам есть белозубый, красивый, как Никон, папа. И все улыбаются и любят друг друга. Там хорошенький мальчик, похожий на Серёжу, приговаривает: «Милки Вэй, Милки Вэй», – и ворует конфету. И мама его не шлёпает и не обзывает воришкой, а ласково окликает: «Сыщик!». И даёт конфет сколько влезет. Мальчик заливается смехом. Никакой он не хорошенький, а гадкий, и смех у него противный.

А ещё, если потерявшаяся девочка в рекламе отыскивается, то её осыпают поцелуями и говорят: «Принцесса, солнышко, кнопочка, милая, мы чуть не умерли от страху!»

– Тварь, сволочь, мы чуть не умерли со страху! – кричали баба Дора и вызванная по телефону Жужа. Это когда Вичка пролезла между прутьями детсадовского забора, и они с Серёжей сидели на веранде и болтали ногами во время прогулки, целых два часа. А баба Дора и жужжа гудящими ракетами метались по скверу.

Вичка мечтает о дымчатом котёнке. Но мама Юля привезла хомячка, из-за чего был страшный шум, будто в квартире начался пожар. «Лучше бы колготки ребёнку купила!».

Но делать нечего. Покричали и поселили хомячка у Жужи в старом, мутно-зелёном, слоистом аквариуме.

Однажды хомяк – Вичка назвала его Серёжа – простудился. Ей показалось, что он горячий. Когда у Вички температура, её клали в холодную ванну.

У Жужи в столовой стоял старый самовар. Когда он остывал, из краника в подставленное блюдце капала вода. Вичка выплеснула накопившуюся воду, опустила хомяка Серёжу в блюдце. Это будет его холодная ванна. А сама побежала играть. Спохватилась к вечеру, когда Серёжа уже разбух от воды…