Евгений Орлов - Период девятый. У «прораба перестройки»

По моим прежним кубанским представлениям, население хуторов должно составлять если не десятки тысяч, то несколько тысяч человек. А здесь хутором называли усадьбу для обитания одной семьи. Пыталовский хутор являл собою прямоугольную площадку, по периметру застроенную примыкающими друг к другу: домом, скотным двором, сенным сараем, баней и другими постройками. Рядом обязательно был вырыт колодец или протекал ручей.

Хутора довольно равномерно распределялись по всей свободной от леса и болот территории и были удалены один от другого всего на несколько сотен метров. К каждому протянута линия электропередачи и вела дорога или тропинка. Такое расселение, специфика природы и традиции способствовали развитию именно индивидуального сельского хозяйства с кооперацией по переработке и реализации произведённого. В беседах все без исключения старики жалели о том, что в пятидесятые годы их хутора насильно объединили в колхозы и совхозы. Но молодые были энтузиастами жизни в посёлках, а пребывание на хуторе считали скучным и несовременным.

Ещё из местных особенностей удивило наличие у большинства хуторов дощатых площадок на столбах, с приставной лестницей, или ступеньками, ведущими на такую площадку. При этом высота каждой из них была как по стандарту около полутора метров. Оказалось, что такие сооружения являлись своеобразным пунктом почти натурального обмена, произведённого на хуторе, на то, чего недостаёт жителям этого хутора. Хуторяне обычно выставляли на такие площадки свежее цельное молоко и яички от домашних кур. Эти товары собирали на специальных автомобилях представители перерабатывающих и заготовительных организаций. Иногда на площадку хозяева выставляли: изделия, вещи и продукты для свободной продажи проезжающим мимо потенциальным покупателям. Могли быть и мебель кустарного изготовления, и инструменты или приспособления самодельные, лишние вещи домашние, одежда, урожай из сада и огорода. Рассказывают, что на выставленных для свободной продажи товарах прикреплялись ценники, а заинтересовавшиеся покупатели могли не звать хозяев, а забирать понравившийся товар и оставлять деньги согласно указанной цене.

Продавцы автолавок тоже могли оставлять на этих площадках заказанные хозяевами товары, если хуторянин не появлялся у площадки к моменту приезда автолавки. А расчёт за доставленный товар потом осуществлялся во время следующего приезда автолавки. Меня такая практика поразила, и после попыток получить пояснения местных жителей, пришёл к выводу, что это явление следствие особенностей местной культуры, безупречной честностью покупателей и продавцов, и проявления особенностей менталитета коренных жителей.

При этом причины моего удивления и сомнений местные тоже не могли понять.

Разговариваю с Яниной, хозяйкой хутора примыкающего к полевой дороге, ведущей на Родовое:

– Скажите, вот у Вас на площадке, выставлено ведро яблок. Человек остановился, а на хуторе нет никого – он заберёт яблоки, и в ведро положит денег, только половину от того, что они стоят.

– Как же это он положит половину, если к ведру привязана картонка с ценой? – удивилась она.

– Да в принципе его действия в этом случае вообще ничем не ограничены. Он может, к примеру, яблоки забрать, а денег за них совсем не оставлять.

– Что Вы такое говорите? У нас так люди не могут поступить. Денег положит, сколько указано, а то и больше, если мелких нет, да ещё и грузом прижмёт сверху, чтобы случайно ветром не унесло.

– Ладно, с этим я ещё могу согласиться, что здесь население так воспитано, чтобы не обманывать. А представьте, что мимо Вашего хутора будет идти какой-нибудь бродяга голодный, не знающий местных привычек. Он ведь запросто может и яблок себе бесплатно набрать на площадке и даже молока выпить из бидончика столько, сколько ему захочется, да ещё и хлебом, закусить, тем который для хутора автолавка оставила.

– Ну и что же тут плохого? Я бы рада была тому, чтобы голодный человек благодаря мне смог голод утолить. Хоть он меня и не видел, но в сердце своём он обязательно бы мне был признателен.

– А мне вот кажется, что не должно быть никакой радости от того, что кто-то не знакомый с местными обычаями, решил бы опустошать площадки по всем хуторам. По здравому рассуждению это как минимум неприятно должно быть.

– Если уж по здравому рассуждать, – улыбнулась Янина, – так голодному путнику, незачем опустошать площадки на нескольких хуторах. Он в одном месте молока попил бы, яблочек взял на дорогу, на других ему уже и делать нечего, он туда и заглядывать не будет. Насытился и продолжит свой путь.