Елена Наумова - Любовь в каждой строчке. Писатель года – 2021

– Тяжелый день, – сказала я, чтобы хоть как-то разбавить гнетущую тишину.

Он молчал. Шумно вдохнул и выдохнул. Находиться с ним в одном помещении было неловко, неуютно. Я чувствовала, что он на пределе. Алкоголь его ничуть не успокоил, а только распалил. Я привыкла видеть его спокойным и уравновешенным, а сейчас просто не узнавала. Желание ему помочь было велико, но не сделаю ли я хуже?

Некоторое время я пробовала работать. Даже почти получилось оформить протокол операции. Но потом поняла, что так продолжаться не может. Что делать, я так и не придумала, а Фёдор проговорил:

– Знаешь, к кому она приревновала меня на этот раз? – сказал настолько чётко, как будто и не был пьян.

Оказывается, был ещё один раз, не только анестезиолог. Когда только успела?

– Понятия не имею, – мотнула я головой.

– К тебе.

Я почувствовала, как заливаюсь краской. Блин, что за смущение дурацкое! Не девочка уже. А у самой внутренний голос в голове: «Ты же хотела этого, очень хотела». Я принялась перекладывать вещи на столе, не зная, что на это ответить, и вскоре услышала:

– Выпьешь со мной?

Вроде бы и спрашивает, но не оставляет возможности отказать. Я не любила алкоголь. Пила только в Новый год, и только шампанское. Традиционные крепкие напитки, которые презентовали пациенты при выписке, я чаще всего передаривала. Мне не нравилось то, что алкоголь забирает контроль. А я привыкла управлять своими поступками, словами и мыслями.

– Выпей, прошу, – настойчиво повторил он.

Я пересекла ординаторскую, взяла с его стола бутылку с намерением поставить пойло в шкаф.

– Хватит, тебе не станет легче от этого, – пробормотала тихо.

Он перехватил мою руку, и мне показалось, что кожа под его ладонью загорелась.

– Ты пьяный, тебе надо домой.

Расхохотался каким-то злым, фальшивым смехом. Я поставила бутылку на место и погладила его по плечу.

Он поднялся из-за стола. Оказывается, он очень высокий. Очень. Когда так близко. Я ощутила его раздражение, он чуть ли не гудел, почти вибрировал весь. И этот гнев не отталкивал, а возбуждал и манил. Это как смотреть вниз с крыши, с самого верхнего этажа. Высоко. Голова кружится, знаешь, что опасно, нельзя, но сморишь вниз и думаешь: а каково это – летать?

Он провёл кончиками пальцев по моей щеке, и мне с трудом удавалось держать себя в руках. Спокойно, он просто пьян. Будь он трезвым, ни за что бы так не сделал. И я сейчас отступлю назад, потому что нельзя. Это чужой мужчина. Чужой!

Мгновение, и меня окутал его запах. Смесь табака, спиртного и парфюма. Повело окончательно. Я закрыла глаза и попробовала уговорить себя, что всё не так, что я по-другому хотела, что надо остановиться, пока не поздно, как вдруг он притянул меня к себе и поцеловал. Властно и настойчиво, завладев ситуацией окончательно. У меня сорвало все планки.

Я окунулась в эту опасную пучину, и стало настолько сладко, что я ему ответила со всем пылом и страстью. Почему всё это время я боялась себе признаться, что так хотела этого? Почему отказывалась хотя бы попробовать? Семья? Бред. Разве так относятся друг к другу в настоящей семье? Так, как сегодня? И если ревность – это проявление любви, то проявление извращённое и уродливое.

Куда-то пропало чувство стыда. Это скверно, что мне не стыдно сейчас? Это, видимо, достойно порицания и осуждения. Но мне просто некогда было думать о его жене. Я ещё никогда в жизни не чувствовала себя настолько нужной и живой.

Одежда полетела на пол, обнажая тело и душу. Он был открыт для меня и искал утешения, пускай таким примитивным способом. Ему необходимо было знать, что кто-то его любит и хочет. Что с кем-то может быть просто и легко, без скандалов и мотания нервов. Что он кому-то действительно необходим именно такой, как есть. Погрязший в работе, дни и ночи проводящий в операционной. Немного сумасшедший, но чуткий и нежный.

Он смахнул бутылку и стакан и усадил меня на стол. Прижал к себе и принялся ласкать. Всё закружилось, а потом стало раскачиваться из стороны в сторону. Я словно была уже не я и находилась совсем не здесь. Он познавал меня. Пробовал на вкус, на запах, проводил по бёдрам шершавыми горячими ладонями, а потом по спине, заставляя прогибаться навстречу ему.

Стало вдруг совершенно не страшно перед той высотой, ведь он был рядом. Он умело вёл к решающему прыжку, оставалось только оттолкнуться и… Мы летим вместе, и это так до одурения хорошо, так захватывающе, что хочется заверещать от восторга. Заорать что-то глупое и рассмеяться вместе с ним. А там внизу… Что будет там? Мы разобьёмся?