Виктория Бёрнс - Рассказы о семи бессмертных

– Но я ведь вас предупреждал, – серьёзным голосом напомнил им юноша, – будьте аккуратны со своей жадностью.

Внезапно один из мужчин схватился за сердце. Из-за своей «слепоты» они не заметили, как на стене образовались еле заметные потусторонние силуэты. Их мертвенно-прозрачные руки тянулись к человеческим теням. Удар – невесомый кулак пробил грудную клетку, и первый налётчик свалился бездыханным телом.

– Эй, Кайл! – с ужасом вскрикнул второй. – Кайл, ты чего?!

– Его сердце уже забрали, – поправив очки, произнёс парнишка. – Оно им понравилось. Такое жадное, мерзкое, как и он сам.

– Ты что наделал, ублюдок?! Я убью тебя!

Не успел он ступить шагу, как дышать стало трудно. Он пытался ловить ртом воздух, но задыхался с каждой секундой.

– Кто… ты…? – хрипло произнёс бандит.

– Я тот… – юноша медленно приближался к задыхающемуся мужчине, – …кто живёт в твоём сердце… – он подходил ближе. Шаги отдавались эхом в мрачном переулке. – Я… – он подошёл совсем близко и наклонился к умирающему, – … твоя алчность… – очкарик прикоснулся указательным пальцем к подбородку мужчины, приподняв его так, чтобы их глаза встретились в последний раз. – Нельзя шутить со смертными грехами.

Воздух перестал поступать в лёгкие. Перед глазами всё расплылось, сердце остановилось.

– В давние времена, – продолжал говорить Алчность, – ворам отрубали руки, чтобы они больше не могли воровать.

Он встал на ноги и поднял руку вверх. Дым окутал ладонь, образовывая силуэт топора.

– Я помогу вам, заблудшие души. Больше мне не придётся столкнуться с вами.

Когда очертание секиры стало отчётливее, юноша безжалостно отрубил руки нападавшим. Так он наказывал смертных за страшный грех. Потом Алчность подобрал деньги, шелестевшие на ветру, и отправился своей дорогой.

Песенка звучала всё тише. Фигура юноши отдалялась и исчезала в тумане. Внезапно по крышам городских домов забарабанил дождь. Воздух был пропитался запахами крови и влажности.

Становилось всё тише.

Эта ночь была мрачной, но спокойной. Наутро город снова оживёт. Вновь будет слышаться шум и гам. А у полицейских появятся новые трупы и неизвестный убийца.

Она была мала, но красива. Словно распускающийся бутон розы с острыми шипами. Её боялись и любили одновременно.

Маленькая белокурая девочка шла по деревенским дорогам, прикрывая своё личико капюшоном темно-зелёного плаща. Она не замечала прохожих, которые пугливо отскакивали от неё; не смотрела на выбегающих из домов людей, которые провожали её взглядом и тыкали пальцами в спину; и все шушуканья про себя пропускала мимо ушей.

– Демон… она демон… – слышались голоса местных зевак.

Ей было всё равно. У неё была цель. В руках она держала приглашение, которое давно ждала. Глава деревни вызвал её, чтобы узреть своё будущее: ведь все в округе знали, что она шаманка. Всё, что она говорила, сбывалось. Все болезни, горести, радости, которые девочка открывала людям – всё становилось явью. А, как известно: то, что за гранью разума обычного люда, того следует бояться и от него бежать. Так и поступали жители. Они просто заклеймили её «ведьмой».

Но ей было всё равно.

Ей хотелось лишь смотреть за сияющими в тёмных небесах звёздами. Чувствовать запах свежескошенной травы. Дотрагиваться до мягких колосков пшеницы. И всё. Большего не надо.

Никто не знал, кто она. Ни один житель не видел ни её родителей, ни родственников. Не знали и имени. Она появилась из ниоткуда и просто начала жить среди них. Поначалу её игнорировали, не замечали. Потом полюбили и возненавидели.

Она напевала мотив, отчего только вызывала ужас в глаз сельчан.

– Девочка, а поёт о смерти, – шёпотом произнёс один из деревенских. – Точно дочь дьявола!

Шаманка продолжала идти, не останавливаясь и не оглядываясь. Она смотрела лишь вперёд и целенаправленно шла к особняку главы.

Староста управлял несколькими деревнями. Все знали, что он любил лишь поесть да поспать до полудня. Обкрадывая своих жителей, он собирал чудовищные налоги, которые люди с трудом могли заплатить. Они голодали из-за его огромного живота, похожего на бездонную бочку: что не положи – всё переварит. Его презирали и ненавидели. Однако сделать ничего не могли. Кто пойдёт против старосты? Разве что сумасшедший! Так и терпели выходки своего хозяина, который никак не мог насытиться – ему всё и всегда было мало.