Евгений Орлов - Период четвёртый. Сельские студенты (производство)

Однажды Евстратовна заявила:

– У меня перьев лука много выросло, давай я тебя научу готовить яичницу по понски, пока ты яйца не стал взбивать.

– Как это по пански? – удивился я.

– Сейчас посмотришь.

Она принесла пучок перьев лука, мелко их накрошила и оставила на разделочной доске. В это время из сала хорошо вытопится жир и сковородка раскалиться. Взяв три яйца, она, стукнув острым ножом посредине каждого, аккуратно выливала содержимое на свободную часть сковородки, так чтобы желток не повредился. На горячей сковороде масса быстро превратилась в три ярких пятна с белыми краями и оранжевыми кругами внутри и выпуклостями от кусочков сала. Желтки ещё не полностью затвердели, когда она высыпала сверху на яичницу равномерным слоем измельчённые перья лука. Через пару минут поддела деревянной лопаткой всё содержимое сковородки и переложила его на мелкую с каймой тарелку, которую специально для этого достала из своего буфета. Получилось очень красиво и к тому же очень даже вкусно. Сверху яичница под луком оставалась вроде бы как немного недожаренной, а снизу все три яйца скреплялись вкусной прожаренной корочкой. Съев яичницу, пристал к хозяйке с расспросами:

– Спасибо Вам Евстратовна за науку. Так вкусно получилось, что пальчики оближешь. Даже подумать не мог, что у нас самые обыкновенные старушки могут так вкусно готовить и так красиво еду украшать. Кто Вам такое показал?

– Ты вот не первый день квартируешь, а того не знаешь, что я старушка не из простых.

– Так Вы, что из бывших? – понизив голос уточнил я.

– Сама не бывшая конечно, а вот у бывших служила в молодости очень долго.

– У кого?

– В имении, у пана.

– А кем Вы у него работали?

– Взяли сначала уборщицей и посуду мыть. Потом к кухарке в помощницы определили. Она меня многому научила и как готовить, и как украшать. А когда я сама за кухарку у пана осталась, так и барыня, много интересного подсказывала. Сейчас уже забыла многое, да и продуктов таких теперь не сыскать как у панов были.

– Я вообще думал, что яичницу, готовят только так, как у нас дома.

– Эта называется не просто яичница, а глазунья.

Потом несколько раз приходилось обедать в единственном кантемировском ресторане. Там в меню обратил внимание на наличие глазуньи. Каждый раз заказывал себе это блюдо. Но подавали её без зелёного лука сверху и жарили не на сале, а на масле сливочном. Мне казалось, что глазунья у Евстратовны, получилась намного вкуснее ресторанной.

Но больший интерес чем к глазунье, возник к особенностям жизни в прошлом. Дедушка и раньше не забывал напоминать, что в старину люди жили правильнее, что знали многок, были честнее и справедливей. Как я понимал, это всё он ассоциировал с нашим селом. С простыми, ничем не выдающимися односельчанами. А Феодосия Евстратовна могла рассказать о жизни тех, которые эксплуатировали крестьян и являлись представителями чуждого нам класса. Мои расспросы о панах порой даже ставили её в тупик. Я приставал:

– А какие они эти паны? Чем они отличались от простых?

Старуха надолго задумывалась, видно углубившись в воспоминания, а потом с сомнением в голосе поясняла:

– Они важные очень были.

Пришлось уточнять:

– В смысле задавались, не замечали других?

– Нет, они не гордились, а сами по себе важными были.

– Важными – значит толстыми, что ли? – засмеялся я.

– Важными людьми они были. Их средний сын при дворе императора состоял. Так они между собою и с гостями обсуждали, что царь-батюшка правильно делает, а чего он не замечает. Говорили, даже о том, что государю посоветовать или подсказать нужно. Вот таких важных людей мне довелось потчевать.

– Я читал про такое. Пишут, что перед революцией было много разных политических кружков и образованные люди наверно и в имениях своих обсуждали, разные революционные идеи.

– Революцию ж устроили против царя и веры. Мои же паны они и набожными были и за царя переживали.

– А можете рассказать как они своих подданных притесняли?

– Пан строгий был, и то правда. На мужиков и на баб ругался, чтобы чисто одевались. Чтобы из детей, хотя бы по одному в школу посылали.

– Дедушка рассказывал, что раньше не во всех сёлах школы были.

– В каком не было, так можно в соседнее было определить на учёбу. Только, мужики редко соглашались кого из детей на два года освободить от дел. Ты же знаешь, в селе, как только дитё ходить научится, так ему уже и занятие находят.

– А дети этого пана тоже в школу ходили с детьми мужиков.