Вера К - Третья смена

Да! Вот уж точно – двух таких задрипышей никто и пальцем трогать не станет. Вони много – толку мало.

Девчата тенями промелькнули у дверей чёрного хода, и побежали.

Вика бежала впереди и тянула за руку удивлённую донельзя Ворону. И только у калитки, что вела к корпусу Администрации лагеря, Вика свернула за большой куст колючего барбариса.

– Светка, – затараторила запыхавшаяся Вика, – я тут тако-о-о-ое узнала!

Оказалось, что не только одна неприкаянная Ворона бродила в одиночестве по пионерлагерю.

Красивая Вика, тоже, сама того не желая, оказалась совсем одна.

Девчата из её отряда про Вику думали, что она красотка, гордячка и задавака. И совсем не покушались на то, чтобы с ней задружиться.

Чтобы развеять грусть-тоску, Вика гуляла возле корпусов администрации лагеря. Ну, как гуляла. Всплакнула о своей горькой судьбе в колючих кустах, думая, что её никто не увидит.

Её и не было видно, поэтому ей и удалось подслушать…

– Говорит, такой, – Вика очень похоже изобразила высокомерную манеру Сталика, – «Я договорился с директором лагеря, что в этот сончас он даст мне позвонить из своего кабинета отцу, и я такое ему скажу, что вылетит эта противная девчонка отсюда, да и из школы, с позором, сверкая пятками!», во-о-от. И я сразу про тебя подумала, Светка. Что этот урод хочет тебе навредить. Мы сейчас прокрадёмся с тобой под окно директорское и подслушаем – что там Сталик своему папашке знаменитому накляузничает. И, знаешь, Светка, я не побоюсь никого. Я сама сегодня пойду и директору всë расскажу про этого гада. Вот!

Ворона задумчиво почесала обжаленную злющей крапивой ногу… и ничего не сказала Вике. Ничего о том, что она на самом деле об этом думает. А только кивнула лохматой башкой, прикрытой, кстати, такой же затасканной кепкой «Турист», как и у Вики.

Между тем, мимо них, невидимых в кустах, прошествовали Шерхан и Шакал. Они скрылись в директорской комнате. А девочки тихонько пристроились подслушивать под окошком.

– Папа, – голос важного Сталика превратился в малышовую сюсюкалку, – папочка, ты вроде говорил, что у тебя на заводе работает Воропаев.

Тут Вика тихо ойкнула и побледнела, как смерть. Словно среди жаркого летнего полудня вдруг пошёл снег, или нет, словно ледяной злющий град прибил девочку, заставил сгорбиться, приникнуть к самой земле.

– Так вот, – голос Сталика чуть окреп в предвкушении сладкой мести, – я тут, в лагере, с его дочкой Викой познакомился. Она…

Вика зажала уши ладошками, а Ворона. Ха! Она и не такое слышала, когда соседки обсуждали поведение еë мамы, обзывая «одноночкой». Но Сталик был, пожалуй, более груб, чем кумушки скамеечные. И более жесток. Намекая, что Вика в лагере делает «это» за деньги, чуть ли не со всеми желающими.

Только маленький несчастный комочек, содрогающийся в немом рыдании под директорским окном, остановил Ворону от прыжка в окно и эпической драки.

И вовремя.

Рык отца Сталика, доносящийся из телефонной трубки, заставил звенеть окна, люстру и графин в директорском кабинете. Таких бранных слов Ворона не слыхивала отродясь. Директор «заводов и пароходов» ругался похлеще пьяных грузчиков в их «Гастрономе».

Он прорычал своему сыночку, что немедленно забирает его из лагеря, а если он хоть словом обидит дочку Воропаева, то Сталик отправится… далеко-далёко, и ещё дальше.

Трубка была брошена Сталиком с громким стуком, и он вылетел из Администрации, как ужаленный.

Ворону и Вику он не заметил, и девчонки успели смыться, пока Сталиковский верный клеврет Кузя не застукал их.

Шакал спешил за своим Шерханом. А девочки крались за Кузей. Мальчишки вышли к самому дальнему углу забора, ограждавшего лагерь, где никого не было.

Шерхан нервно пытался закурить за сторожкой. Благо, сторож лагеря дрых сном младенца и не слышал бесконечных чирканий спичек.

Сталик так и не смог трясущимися руками зажечь спичку и бросил коробок.

Кузя, с импортной зажигалкой, которую ему, от своих щедрот, отвалил Сталик, протянул зажжённый огонёк к сигарете друга. Парни покурили, побросали окурки в траву и молча ушли.

Возле сторожки остались только девчонки. Им так много надо было сказать друг другу.

Но! Фффух! Полыхнул угол дряхлой деревянной постройки. Это загорелась сухая трава, в которую упали окурки и спички раздосадованных Сталика и Кузи.

Сторож спал. А сторожка горела. Ворона и Вика, не сговариваясь, полезли в узенькое окно и потащили, слава богу субтильного, сторожа, сквозь дым, к подоконнику.