Наталья Бердская - Над синевой во мгле

А в семье рос сын и жена училась и подрабатывала шитьём. Денег катастрофически не хватало.

Олег изо дня в день тешил себя весельем и развлечениями, мечтал вытащить козырного туза из колоды или найти клад Карабаса Барабаса. Он жил по принципу – СЕЙЧАС и СЕГОДНЯ! А что будет ЗАВТРА – он был не способен продумывать свои шаги: «Для этого надо ногу поднять, удержать и поставить на правильное место…» Олег не понимал, что, возможно, ЗАВТРА уже не хватит сил перетасовать карты чтобы вытащить козырную масть. Поднять ногу – поставить в нужное место и в нужное время. Это его не напрягало! «…а жизнь уходит между тем, частично или насовсем…»

Главное – НЕ опоздать!

Олег жил с уверенностью, что ОН-то не опоздает. Так думают самонадеянные глупцы, и, к сожалению, Олег был не исключением. Он решил, что проблемы можно отодвинуть. Он хорошо перетасует колоду, вытащит долгожданный джокер, поместит его в кувшин, и джокер, как старик Хоттабыч, будет выполнять все его желания. Олегу было невдомёк, что любой сосуд сначала надо наполнить и беречь, как хрупкую амфору. Не уронить и не разбить. От целого к осколкам – путь известен, от осколков к целому – обратного пути нет!

Но он не хотел верить – ни в амфору семьи, ни в разбитые осколки, он ждал своего старика Хоттабыча.

Инга как могла поддерживала угасающий огонёк их семьи, она ждала, надеялась, строила замки… а неокрепшие замки – то воздушные, то песочные – рушились один за другим…

В один из дней, который по воле судьбы оказался переломным, её муж Олег вернулся домой после очередного утешения своей несостоятельности и в пьяном угаре стал изображать из себя героя мыльного момента. «Герой» зашёл в дом, а перед ним на передний план выплыли неуютный дом, жена в халате, с кастрюлями и тряпками для шитья. Не то что та, с которой он пил на брудершафт. И ни выпить, и ни закусить. Олег решил всё и сразу выплеснуть на Ингу. Он устроил скандал с дешёвыми придирками, переходящими в буйство. Самый подходящий случай найти виноватого.

Слабак никогда не будет считать себя виноватым, он найдёт кому передать эту эстафетную палочку. У Олега виноватой всегда была Инга. И он не признавал, что сам-то он, как муж, – очень неудачное приобретение.

Замахнувшись на жену в состоянии пьяного одурманивания, он забыл, что Ингу не остановит и не испугает взмах мыльного героя.

Инга никогда не повышала голос, но у неё в руках всегда была наготове невидимая дубинка.

– Только попробуй! – с металлом в голосе и взглядом разъярённой тигрицы, она резко остановила взмах руки, нацеленный на неё. Мгновенно схватила железный молоток для отбивания мяса, висевший на стене, и от Инги полетели огненные волны, как в наковальне, где каждый удар выбрасывает веер горящих искр. Инга превращалась в Кали – богиню ужаса и страха. Решительность жены была Олегу хорошо знакома, и он не стал рисковать. А как ему хотелось утвердиться в позиции «сильного», унизив «слабого». В понимании Олега: чтобы возвыситься самому, надо унизить и опустить другого.

Ударить бы секирой по его возвышающейся башке, чтобы устранить ЭТУ разницу: между порядочным униженным и подлым возвышенным.

Гнев – жёлтый, сумасшедший, безумный – обуревал Ингу.

Она поняла, что жизнь, в которую пришла, не её жизнь. Жизнь, заманившая её, – пронзённая отравленной стрелой.

Петля времени кромсала матрицу личности Инги и утягивала вниз с силой воронки.

Она сидела на полу в ванной, и ей хотелось крикнуть: «Я не хочу такую жизнь, я не хочу ТАК быть замужем. НЕ ХОЧУ. Не хочу удерживать камень, тянущий меня ко дну».

Инга с грустью поднялась с пола и увидела деньги, выпавшие из кармана. Это был её заработок на шляпках. Инга собирала старые, перекошенные, «больные» шляпки и реанимировала их. Но как? Она их перенатягивала и украшала. А украшения делала из порванных старых колготок! Этого добра было в избытке у всех её подружек. Получались цветы, украшения и аксессуары из колготок, оживших в руках Инги. Пятна и потёртости прикрывались творениями из разного цвета колготок, «припудренных» стеклярусом, бисером или просто цветными нитками. Дамы держали в руках работы автора и искренне восторгались великолепием неизвестного бренда!!!

Её талант преодолевал непреодолимые барьеры. И не только колготки создавали «изумительность» в изделиях, но и мешковина. Пройдя процесс кипячения, мешковина расставалась со своей грубошёркостью, становилась мягкой и податливой. Инга прореживала нити и превращала мешок из-под картошки в экстрамодные изделия. А что она творила из трикотажных ползунков в сочетании с батистом!