Ана Адари: Элементали

Она и сама удивлялась тому, как легко складывается ее политическая карьера. Когда была способна чему-то удивляться. Времени у нее катастрофически не хватало, график у сенатора был напряженным, а планы грандиозные. Когда поутру Тера наспех и без особого удовольствия причесывала свои густые непослушные волосы, похожие на мотки колючей проволоки, в зеркале отражалось широкое, некрасивое лицо, цвета эбенового дерева. Черные лоснящиеся щеки, тяжелый подбородок, мясистые губы. Но Тера не чувствовала при этом недовольства, хотя любая другая женщина легко пришла бы в отчаяние. Тере же нравилось ее лицо. Она даже что-то припоминала … Какие-то видения проносились в затуманенном дыханием стекле, пока Тера причесывалась, и они не имели ничего общего с этой, земной жизнью.

Слишком уж много Тере предстояло сделать, и она это чувствовала. Как чувствовала почти физически растущее напряжение во всем мире. Это началось в тот день, когда в южном штате вопреки всем законам природы повалил густой снег. Тера не могла этого помнить, ведь ее только что извлекли из материнского чрева при помощи кесарева сечения, но странным образом помнила . С этого момента что-то пошло не так. И это был знак. Существующий порядок вещей оказался нарушен: на юге, там, где росли пальмы и триста шестьдесят дней в году светило солнце, поднялась метель. И начался хаос. Это и был знак хаоса: невиданный доселе снегопад, и Тера это почувствовала. Ей надо было дождаться второго знака, чтобы окончательно в этом утвердиться.

И второй знак был ей дан…

Огромные колеса внедорожника утюжили барханы, поднимая маленькую песчаную бурю. Вкупе с дикой жарой это было похоже на конец света. Непривычный человек давно бы уже заблудился и умер от жажды, но для Биляла пустыня была родным домом. Она напоминала ему море, которое у Биляла почему-то ассоциировалось с родиной. С той стихией, которая нянчила его в своей колыбели, и из которой он появился на свет. Именно из воды, хотя настоящая родина Биляла на добрую половину состояла из песчаных барханов и мертвого камня.

Первый раз в пустыню совсем еще крохотного Биляла вывез отец. Шейх Абдулла всех своих сыновей с малолетства приучал к соколиной охоте, посвящая во все ее тонкости. Ведь соколиная охота была на Ближнем Востоке излюбленным развлечением шейхов, да и просто богатых людей. А последнее время на нее, словно на крючок, ловили туристов, охочих до всяких ярких, необычных зрелищ. Понятно, что главные деньги – это жидкое золото, которое добывают из нефтяных скважин, но и туризм доходы приносит немалые.

С туристами Билял на соколиную охоту не ездил никогда, даже если это были очень важные гости. Средний сын шейха Абдуллы вообще отличался строптивостью и какой-то дикой, необузданной независимостью. У Биляла были необычные глаза, вроде бы темные, как и у всех арабов, но если долго в них смотреть, возникало ощущение, будто они синие, как море. А скорее, чернильно-синие, словно океанские впадины, и также затягивают в бездонный водоворот. Кстати, имя Билял переводилось с арабского как «влага». И не считалось у шейхов популярным. Обычно они называли сыновей в честь пророков или героев. И вдруг: Билял.

В тот день, когда он родился, в знойной пустыне пошел проливной дождь. Это было так необычно, что мать Биляла, шейха Моза, настояла на своем. Сыну тоже надо дать необычное имя. Это будет для него знаком, и пусть, о Аллах, это будет знак удачи! Шейх Абдулла охотно потакал капризам своей любимой красавицы-жены. Билял так Билял. Все равно ему не быть правителем.

Наследным принцем считался старший сын, о чем официально и было объявлено, поэтому Билял, зная, что не имеет шансов на престол, позволял себе выходки, которые его отец откровенно не одобрял. К примеру, целыми днями пропадал в пустыне, в той ее части, которая считалась особенно опасной. Ее облюбовали для своих вылазок террористы, да еще бедуины промышляли в поисках заложников. Охота шла в основном на иностранных туристов, проявивших беспечность. Иногда Билял вплоть до самого возвращения домой не давал о себе знать, ведь в некоторых местах, которые он выбирал для своих многодневных прогулок, отсутствовала сеть. Постоянно натыкаясь на молчаливое неодобрение отца, принц Билял больше времени уделял спорту, чем наукам, презирал дипломатию и ненавидел заискивать перед богатыми соседями. В нем чувствовалась сила, а на Востоке, как известно, постоянно плетут интриги и строят заговоры.