Татьяна Галан - Цвет читающей нации

Приятельница Света отозвалась первой:

«Таня, если уж взялась мускулатуру описывать, то не останавливайся. У твоего сюжета явно есть перспектива развития в эротическом направлении. Я б такое точно почитала! Прямо не стесняйся! Больше анатомии! Используй фразу «под рубашкой». Пусть читатель (к слову, это будут только читательницы) включит воображение. Неважно, что там под рубашкой случилось: хоть пресс напрягся, хоть титька дрогнула! Лишь бы был намек на перспективу разоблачения. Все просто: есть повод для обнаженки – есть сюжет».

Подруга Маша, всегда отличавшаяся крайней прямотой, написала кратко:

«Офигеть! Точка на горизонте! И че? Хоть намекни, чего боимся! Годзилла сейчас покажется?»

Следующий комментарий и вовсе заставил задуматься, правильно ли я понимаю мужскую психологию. Приятель по имени Андрей посоветовал:

«Если хочешь вывести в книге образ настоящего мужика, дай ему дело. Пусть двигается, мчится куда-то. Этот твой герой какой-то странный. Смотрит вдаль, ждет чего-то. Женственный он очень».

Шапочная знакомая Вероника, числящая себя интеллектуалкой, была категоричнее всех:

«Татьяна, это никуда не годится. Хочешь стать уважаемым автором, пиши о серьезных вещах. Важно не что угрожает герою, а что он об этом думает, как переживает ситуацию. Подумай, в чем его боль, какие противоречия он пытается разрешить. Может, что-то в прошлом? Какая-то травма… Может, у твоего Виктора были сложные отношения с отцом и теперь он хочет что-то доказать? Это классика! Будет отлично, если внешний и внутренний планы личности окажутся как-то связаны. Нужно, чтобы герой сумел разрешить конфликт только после того, как разберется со своими демонами. А для этого ему придется вернуться к истокам травмы и приехать в места, откуда он родом. Но не стану вторгаться в твою писательскую кухню. В конце концов, ты же автор!»

Ясно, мнения собраны. Я поняла, что где-то в параллельной вселенной живет этот идеальный Виктор. В начале романа он бежит по шоссе, чтобы деятельно убить главного злодея. В процессе бега под его рубашкой напрягается все, что может напрячься. Но при этом мыслями он в детских воспоминаниях. Вжих! Флешбэк уносит нас в тамбовский двор середины девяностых. Вжих! Батя заносит над юным Виктором свой кулак. Сможет ли герой разобраться со всем этим? Победит ли он главного злодея? Пожалуй, это загадка, которую мне не хочется разгадывать.

Пусть герой из параллельной вселенной, так и не осчастлививший своим появлением русскую словесность, дальше всматривается в горизонт. А я, пожалуй, напишу ироничный рассказ о пышногрудой блондинке. Она оказывается всегда в движении, ее мышцы станут напрягаться во время ежедневных фитнес-тренировок, а прошлое непременно будет скрывать какие-то тайны. Она и есть новый Виктор.

– Рот закрой! – рыжая копна волос затряслась в припадке гнева, изображая медузу Горгону. – Ты вообще соображаешь, что делаешь?

– А что я такого делаю? – робко парировала потеющая лысина.

– Да ничего! Слышал когда-нибудь, что бездействие тоже бывает преступлением. НЕ оказал помощь, НЕ уплатил налоги… Давай-ка продолжу: не любил жену, не думал о ее благополучии, не спрашивал, чего она хочет. Понял?

– А ты теперь прокурором заделалась? – парировала лысина уже сильнее и напористее. Раз печальный конец неизбежен, можно совершить последний акт бесстрашия.

– Нет, я не прокурор! – снова затряслась рыжая шевелюра. – Я твоя судья! И я приговариваю тебя к пожизненному лишению моего тела, моей любви, а после расторжения брака и половины имущества.

– Ты давно себя-то видела? Тела ее лишусь! Больно надо!

– Ах, значит, я тебе не нужна?! Ну и проваливай к черту!

Пора представить наших героев. Рыжеволосую Горгону звали Эльвирой. Или просто Элей. Эльвирой она была для мира: жесткой, готовой в любой момент завестись и вцепиться собеседнику в глотку. В общем, идеальной героиней светской хроники. В Элю – нежную и любящую – она превращалась в краткие минуты просветления, с годами все более редкие.

Ее незадачливый муж – обладатель потеющей лысины и тучной фигуры – в миру именовался Владимиром, но в семейной жизни не поднялся выше Володи и Володьки. Супруги стояли друг против друга, и каждый видел перед собой бездну. Бездна чернела пустотой и отзывалась гулким эхом. Эту черную дыру, высасывающую все жизненные силы, он и она культивировали последние десять лет своего несчастного брака. Казалось, что единственное избавление – начать смотреть в другую сторону.