– Возможно, медведь посчитал, что ты для него не опасен? – спросил я.
– Да, наверняка, но тут я допустил ошибку… – ответил дед, невесело усмехнувшись, – дело в том, что я увидел на земле большую и толстую палку, почти корягу, и машинально схватил её в руки. Как будто она могла чем-то помочь. Медведя словно подменили, хотя до этого он вроде бы не обращал на меня внимания. Он тут же поднялся на задние лапы, и только тогда я увидел, как он велик. Медведь замер, вытянул вперёд морду и стал внимательно следить за мной. У него были блестящие чёрные глазки, и я навсегда запомнил их пристальный взгляд. У медведя был угрожающий вид, и казалось, вот-вот он бросится на меня.
Я слушал деда как заворожённый, чай в стакане давно остыл. «Как же, всё-таки, хорошо и уютно дома, вдалеке от дремучего и непредсказуемого леса», – думал я.
– И тогда я поступил единственно правильным способом, – продолжал дед Алексей, – медленно и аккуратно положил палку на землю и замер неподвижно. Я перестал смотреть на зверя и старался показать, что он меня совершенно не интересует. Через некоторое время медведь успокоился. Сначала опустился на все четыре лапы, а потом снова занялся овсом.
– А ты чего? – не удержался я от вопроса.
– Я начал потихоньку пятиться, стараясь не поворачиваться к медведю спиной, и, шаг за шагом, ушёл с поля, – ответил дед. – Я знал, что от медведя нельзя убегать. Он может погнаться, просто так, как любая собака. А бегает он очень быстро и обязательно догонит. И в глаза медведю долго и пристально смотреть не следует – это его злит. Если, конечно, ты не вызываешь его на поединок, – добавил дед и засмеялся.
– Да, это был бы очень короткий поединок…
– На самом деле мне просто очень повезло. Зверь был настроен миролюбиво и не был рассержен. Иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
– Ты считаешь, медведь решил, что у тебя в руках ружьё, когда ты поднял палку? – спросил я.
– Может быть. Не знаю, что он подумал, – ответил дед. – Но медведь, конечно, понял, что с этим предметом я представляю для него угрозу.
Дед Алексей выпил остывший чай и задумчиво посмотрел на меня.
– Вот, я и хочу сказать, что изображать охотника тоже не нужно, – неожиданно заявил он, – тем более, если ты им не являешься.
– Да! – воскликнул я, искренне проникаясь правотой деда Алексея. – Лучше всего изображать того, кто ты есть на самом деле.
– Да вообще не надо никого изображать, – сердито сказал дед.
Ошеломлённо взглянув на деда Алексея, я встретил его лукавый взгляд, и через мгновение мы оба рассмеялись.
Старенькие «ходики» на стенке показывали далеко за полночь. Пора отправляться спать, а я не успел обсудить с дедом Алексеем планы на завтрашний день. Летний отпуск был в самом разгаре и сулил ещё много интересного.
– Я возвращался в техникум после каникул на поезде, война только недавно закончилась, – начал рассказывать дед Алексей. – Время было неспокойное, и редко удавалось доехать без приключений. Далеко не всегда хватало денег на билет, и я частенько ездил в тамбуре. На станциях, чтобы спастись от контролёров, иногда приходилось перебегать из вагона в вагон по перрону.
Слушая деда, я забыл о начинавшем гудеть на плите чайнике. Летние сумерки быстро спускались за окном небольшой и уютной деревенской кухни. Мой отпуск, к глубокому сожалению, подходил к концу. Через несколько дней предстояло покинуть просторный и столь милый сердцу дом деда Алексея. Оставить вольную жизнь на природе и вернуться к городской суете. До отъезда ещё были дни, но сердце постепенно наполнялось ожиданием расставания и предчувствием дорожных хлопот и волнений. Нарастала щемящая тревога, и время перед отъездом казалось особенно ценным, а события становились наиболее запоминающимися.
– И вот подходит ко мне в тамбуре незнакомый мальчик и начинает приставать с какими-то просьбами, – продолжал рассказывать дед. – Не помню уж точно, что он просил. То ли денег, то ли закурить, но у меня не было ни того, ни другого. Он был очень настойчив, но я ему даже не грубил. Хотя, конечно, попросил оставить меня в покое. Мальчик ушёл в вагон, но тут же вернулся в сопровождении здоровенного парня. «Ты чего это детей обижаешь?» – грубым голосом спросил детина, доставая из-за голенища большой нож.
Рассказывая, дед так реалистично воспроизвёл жёсткий голос парня, что я непроизвольно поёжился.
– Я сразу понял, что они с мальчонкой работали в паре, ну и, конечно, напугался поначалу, но вида не подал, – пояснил дед Алексей. – Эти двое нарочно искали повода, чтобы на меня напуститься. Так они промышляли. Мне тогда исполнилось шестнадцать или семнадцать лет, но я был мал ростом. Наша семья, как и многие тогда, голодала. А тот – намного старше, он уже взрослый. Парень бесцеремонно похлопал меня по карманам и обыскал. Потом забрал вещевой мешок и достал из него узелок с пожитками. В узелке была варёная картошка и кусок лепёшки, которую мать испекла мне в дорогу. «Из деревни, что ли, едешь?» – с недовольным видом спросил детина. Не дожидаясь ответа, он сходу откусил от лепёшки и чуть было не поперхнулся. «Хлеб-то у тебя из чего?» – удивился он. «Ну, из клевера», – говорю.
Читать дальше