Ирина Мартова - Такие разные люди

– Жалко, конечно, кто ж спорит, – Зина нахмурила брови и тут же перевела разговор. Обняв подругу, она всплеснула руками. – Мариша, а ты все такая же стройная… Красавица! Да ты у нас прямо модель! Чудеса!

– Да я как-то и не задумываюсь над этим, – Мариша смущенно пожала плечами.

– Да ладно, – Тося придирчиво оглядела ее. – И на диетах не сидишь?

– Нет, – Маринка растерянно улыбнулась. – Некогда, девочки…

– Ой, не верю, подруга, – Зина хитро погрозила Маринке пальцем. – Что-то ты темнишь, подруженька…

Они посмеялись.

Их разговор, словно мотылек, перелетающий с одного места на другое, не затихал ни на минуту.

Заказали салаты, красное вино, потом мороженое, чай…

Женщины так соскучились, что не замечали ничего вокруг: ни отдыхающих, ни времени, ни наступившей легкой прохлады. Увлеченно и азартно болтали обо всем… Поговорили о квартирах, работе, детях, постаревших родителях и, куда без этого, о болезнях.

Посочувствовали, поахали, порадовались…

Женщинам было так хорошо вместе на тенистой площадке летнего кафе, что на миг им вдруг почудилось, что и не было тех двадцати с хвостиком лет, которые так незаметно пролетели.

Когда же совсем стемнело, и где-то вдали негромко заиграла музыка, Тося мечтательно улыбнулась, глядя куда-то в небо.

– А помните, девочки, как мы сюда на свидания бегали? Помните? Как сердца колотились, как щеки горели…

– Ой, скажешь тоже, – Зина, пожала плечами. – Когда это было? В прошлой жизни… И будто не с нами.

Марина ласково кивнула.

– Танцплощадка и сейчас здесь, где-то рядом. Слышите? Музыка… Как тогда, в юности… – Она обернулась к Тосе. – А помнишь, как вы с Димкой из параллельного класса здесь целовались, а мы с Зинкой за кустами стояли, вас караулили…

Женщины переглянулись и громко, заливисто захохотали. Отсмеявшись, они, раскрасневшиеся от воспоминаний и былого счастья, вдруг нахлынувшего из далекой юности, отчего-то загрустили.

– Да, как летит время, – Тоська грустно вздохнула. – Летит. Будто бы вчера в школу бегали, а задумаешься – целая жизнь прошла. Странно…

– А мы все вроде бы такие, как раньше, – Марина тряхнула волосами. – Не изменились.

Зина, взглянув на притихших подруг, подняла бокал с красным вином, сверкающим темным рубином и лениво подрагивающем в бокале.

– А давайте, девочки, выпьем за любовь… А? Ну, чего закисли? Раз дети есть, значит, и любовь случалась? Так ведь? Давайте же за нее, изменницу и проказницу. За любовь!

Они сделали по глотку терпкого вина, остро пахнущего дубовой бочкой, виноградной лозой и далекой Италией.

Зина, загадочно прищурившись, дернула плечиком и вдруг предложила:

– Слушайте, а что это мы обо всем на свете болтаем, а про мужчин своих не говорим? Непорядок! Давайте-ка про любовь, про мужиков, про отношения… Или мы не женщины?

Тося хмыкнув, лихо согласилась:

– А давай!

– Ну, что ж… Давайте, – Марина смущенно потупилась.

Зина, очень довольная собой, тряхнула коротко стрижеными волосами.

– Ну, так и быть… Начну с себя. – Она вдруг замолчала, сглотнула ком в горле, откашлялась и вдруг кинулась, как в омут с головой… – Я, подруженьки мои дорогие, в любовь эту самую не верю. Не верю, и все! Не хотела портить нам вечер. Честное слово, не хотела. Но раз уж зашел разговор, не жалуйтесь, терпите. Думаю я, милые, что нет этой самой любви. Все это ерунда, сказки для малолетних. Посудите сами. Вот я… Уже три раза замужем была.

– Три? – ахнула Маринка, изумленно округлив глаза.

– Ого! – удивленно покачала головой Тося. – Надо же… Когда успела?

– А вот успела… – Зина вдруг помрачнела и отвела взгляд.

И вспомнилась ей первая любовь. Чистая, робкая, застенчивая…

Смахнув со щеки набежавшую слезу, Зина как-то вызывающе взглянула на притихших подруг.

– Да какая любовь?! Боже мой! Очнитесь, – Зина горько ухмыльнулась. – Я после училища сразу выскочила замуж. Ой, и глупая ж была, наивная! Любила до боли в сердце. И он вроде любил… На свадьбе руки целовал. Дочку родили, дачу начали строить. А он через несколько лет изменил мне. С рюмкой. Полюбил водочку больше, чем меня. Пить беспробудно стал. Напивался до чертиков, и мне доставалось. Ох, как доставалось! Страшно вспомнить… Выла я по ночам, как зверь раненый, от боли, от злости, от обиды. Через неделю в синяках ходила. А?! Что это? Как это вам? Неделю любит, на коленях ползает, а неделю убивает… Вот тебе и любовь… Куда ж она подевалась?

– Зиночка, – Маринка робко тронула ее за руку. – А потом?