Вячеслав Сахаров - Окраина Солнечных Дней

– Господи! Человека скинули! Упал человек! – кричали они.

Бабушку откачали, нас отлупили. Потом нам было весело ходить и бить в подъездах стекла. Когда нас поймали, конечно было грустно и больно. Заставили родителей восстанавливать.

После нового года, я и Фока вечно ходили собирали петарды и ракетки, которые не сработали. И вот как-то мы насобирали их, пришли в мой подъезд и давай экспериментировать. В огромную петарду мы вставили спичку, а в римскую свечу кусочек бумажки, и положили это все на батарею и подожгли одновременно. В петарде спичка прогорела и тишина, ну мы лица подносим к ней ближе.

– Да не бахнет она, – говорю я.

В этот момент – БА-БАХ. В ушах звон, в глазах пятна, сердце бешено стучит. Смотрю на Фоку, а у него лицо черное, я смеюсь, а он на меня пальцем тычет и тоже смеется. Я тоже был черный. Но мы забыли про свечу, и про то, что мы в подъезде. Бежит на взрыв мужик сверху, мы видим его, ему остается одна лестница, самая последняя, короткая, а свеча получается направлена на него, и она начинает стрелять. Вокруг него фейерверк, взрывы, дым, он бежит обратно на верх прикрываясь руками. Мы убегаем, но бежать не можем от смеха, ноги заплетаются.

Вернемся к сену. Пошли мы как-то на местную ферму, там для лошадей запасали сено на зиму. Погода была солнечная, стоял март, снегу в тот год выпало много. Мы играли на этом сене, прыгали сальто, рыли норы. Правда дома потом влетало, вещи пропитывались пылью, а лица были, как у шахтеров. Вообще, там не разрешали играть, боялись, что подожгут или еще что.

Значит играем мы, никого не трогаем, а по дороге едет автобус и резко поворачивает на нас. Кто куда, а я бежать прочь, снега по пояс, обувь слетает. Вижу за мной бежит Сашка, падает лицом в снег, а за ним бригадир, Харитонова Светлана. Я провалился, под снегом были какие-то трубы, нога застряла, но я вырвался и бежать. Смотрю назад, а там еще и Вася бежит, и Леша Цибизов (Цып), да, именно через «ы», и Дима (Зелень), а вот Ваня Фокин (Фока) решил схитрить и спрятался в сене, откуда его и взяли тепленьким. Мы бежали вдоль реки, замерзшей естественно, вверх по течению, потом долго отсиживались на какой-то даче. Начало темнеть и холодать, мы решили идти к дому. Когда дошли, нам осталось только перейти дорогу, и мы во дворе, но откуда-то вылетает этот автобус и прибавляет скорость, мы перебегаем дорогу, а у меня ноги так замерзли, что я даже не почувствовал, что ботинок слетел. Гляжу на ногу, ботинка нет, я назад, Цып подбирает его и бежит с ним. Забегаем во двор и быстро в подвал через проем в стене. Тепло, трубы горячие. Хорошо. Но на улице стемнело, пора по домам, а идти страшно, влетит. Фока конечно под давлением все фамилии сказал. Я пришел домой, но родители еще ничего не знали, пронесло. Но и мы ничего не знали, что этим вечером сено загорелось.

На следующий день, я вышел из подъезда и как всегда направился в сторону центра. Слышу, шаги сзади, как будто кто-то бежит, обернулся, Мишка Дегтярёв, бежит на меня, лицо злое, ну я и побежал от него. Мишку я знал с детства раннего, наши родители хорошо дружили, я часто бывал у них в гостях и даже с ночевкой. У него сестра, Света, так вот однажды, она пекла блины, а мы из-под стола таскали готовые с тарелки. Она повернется положить следующий, а тех и нет, потом нас нашли. Однажды, когда еще на перекрестке, на выезде из поселка был магазин, мы там гуляли, и он мне предложил много марсов и сникерсов, но для этого нужно было разбить стекло. Стекло я разбил, сникерсов и марсов мы не поели конечно, но зато по болоту поползали. А еще как-то у меня туфля уплыла на речке, тот тащил на себе меня, а тогда за обувь можно было так получить, в общем наткнулись мы на мою маму. Что делать? Бежать. Вот он со мной на спине бежал, мама за нами, поймали нас. А потом взрослые над нами смеялись долго. Так вот с Мишкой мы хорошо знаем друг друга, он много раз за меня заступался. Я всегда хотел гулять с его компанией, но и своих не бросал. Кстати, отдельное ему спасибо. Ведь это он дал мне в десять лет послушать группу – Nirvana.

Так вот догнал он меня и как всегда отсушил плечи и ляжки. Бьешь по мышце долго, в одно место, и она сохнет. Хочется смеяться, а слёзы сами льются от ноющей боли. Он и дружок, другой Мишка, часто со мной такие штуки выкидывали.

– Кто сено поджег?! – спрашивает он меня.

– Да это не мы, мы ушли, там все нормально было, – отвечаю я. – Честно, мы не поджигали.

– Вы там были, на сене, у кормоцеха.

Как он это сказал, я понял, что мы то на другом сене были, возле теплиц. Я ему пытался это сказать, но он не слушал.