Array Сборник - Пушкин жив

Мы листали семейный альбом
С фото тех, кто давно канул в Лету.
Я прощу все проказы твои,
Потрепав твои волосы малость.
…От моей негасимой любви
Милый внук – это всё, что осталось!

Старею: друзей уже стал забывать,
С которыми вместе бродили по свету,
Ушли в небеса и отец мой, и мать,
И что-то в душе моей кануло в Лету.
Всё то, что когда-то болело в груди,
Ушло на потом , в безвозвратные дали.
Мы многих по жизни теряли в пути
И много на этом пути повидали.

Старею: болит в пояснице спина,
И не разрешить мне былые дилеммы…
Но вот молодая красотка прошла —
И вмиг позабыты больничные темы.
И вмиг стал светлее и радостней день,
И разом ушли все дневные печали,
И пахнет, как прежде, сиренью сирень,
И вновь пламенеют незримые дали!..

Дни текут за днями снегопадом талым,
На стене, на кухне, ходики идут,
В зеркало гляжусь я путником усталым,
И меня, я слышу, с улицы зовут.

Я ли это?.. Я ли?.. Мучает изжога,
Старый, весь в морщинках, и в глазах печаль,
И таится где-то за спиной тревога,
И морозит, словно на дворе февраль,

Ну а там, за дверью, средь берез и елок,
Солнце греет землю, ведь повсюду май,
И клубится пылью старый наш проселок —
Это разгулялся ветер-шалопай.

Отодвинув штору, я гляжу наружу —
Там стоят и спорят жизнь и смерть моя.
Ах, весна-злодейка, не тревожь мне душу!
Не готов еще я в дальние края …

Сиротой, Иван,
Уродился ты:
Ни отца-то нет,
И ни матери.

Твоё имечко
Ветер дал тебе,
Да и кликали
Не тебя тогда.

Твоя матушка —
Мать сыра земля,
А твой батюшка —
Дождик частенький,

Любый братец твой —
Ясно солнышко,
А сестра твоя —
Холодна луна.

И зовут тебя
Люди кратко: Лён.
На поклон к тебе
Ходят осенью.

У тебя глаза —
Будто божий день,
Славный Лён-Иван
Синеглазенький.

У других парней
Нету глаз таких,
Нет таких волос —
Тонких, шёлковых.

Только зла судьба
К сиротинушке,
С долею худшею
Да смиреннейшей.

Никому Иван
Худа не желал,
А его пришли
С ног валить долой.

Для того ль блистал
Ночью месяц-серп,
Чтобы днём с тобой
Поквитаться смог?

И тебя потом
В воду кинули,
И потом ещё
Били палкою,

Исчесали весь
Да измучили,
Не жалел никто
Невиновного!

А ты кротким был,
Зла не помнящим,
За жестокость ты
Отплатил добром,

И одел ты их,
Накормил ты всех,
И детей своих
Дал мучителям!

И зачем же, Лён,
Уродился ты
Малым зёрнышком
Во сырой земле,

Раз тебе потом
Белым саваном,
Не воскреснув, лечь
В землю сызнова?

Ты в тонкой рубашке не стой на ветру,
На яром ветру, золотистом ветру.
Прошу тебя очень – не стой на ветру,
Простудишься, знаю, – не стой на ветру.

Не стой и не думай, и слёзы не лей,
Себя не жалей и меня не жалей.
Пусть ляжет на душу твою, как елей,
Спокойствие этих весенних полей.

Мне дышится просто, со мною дружны
И корни, и гной, и личинки весны.
Среди сыроватой моей тишины
Мне крики грачей в поднебесье слышны.

И движутся соки по телу берёз,
И сходят снега в ожидании гроз.
Расстаться навеки – ты это всерьёз?
Всё временно, друг мой, как лёд, как мороз.

Но сердца влюблённого жар вечно ал,
И вечен весенних мечтаний запал.
Ты взглядом своим небосвод искупал,
Да волосы ветер тебе растрепал.