Array Сборник - Пушкин жив

Гляжу в окно тоскливо
На сумрачные дали:
Природа здесь правдива,
А люди вот – едва ли…

Издохла лошадь у ворот,
И канарейка сдохла в клетке,
И мой любимый Васька-кот
Повесился в саду на ветке.
Забор от старости упал,
Рассохлась старая телега,
Пожаром «съеден» был амбар,
И вся зима была без снега.

И мой беременный живот
Не помещался в телогрейке,
Как будто там сидел койот,
А не младенец в тюбетейке.
И чтоб ребенка прогулять,
Я выхожу с сумой и с палкой,
Ведь я заботливая мать,
Врожденная провинциалка.

И сидя в парке на скамье,
Прошу людей за Христа ради:
«Подайте корку хлеба мне…»
И подошли ребята сзади.
Мне обернуться нету сил,
Отставила в сторонку клюку,
«И кто-то камень положил
В мою протянутую руку…»

Весна идет, весна поет,
Ручьи набухли, словно почки,
И мой облезлый кот орет
В предчувствии веселой ночки.
Он резво мчится на чердак —
Спешит вступить в кошачий брак.

И куст жасмина под окном,
Что был зимой поломан вьюгой,
Прикинувшись сухим бревном,
На самом деле был хитрюгой —
Он быстро ото сна воспрял
И ветки к небу приподнял.

А дворники? Они дворы
Метут с несвойственным задором,
И гвалт беспечной детворы
Звучит воинственным мажором.
Весна – веселый бузотер —
Готовит праздничный убор.

И март уже наверняка,
Согретый солнышком, проснулся,
Амур-шалун исподтишка
Меня стрелой своей коснулся…
А не сходить ли в ресторан
И новый завести роман?

Весна проснулась и поет,
И моль гоняется за молью —
То валенки под ванной жрет,
То шубу пробует соболью.
И тараканы у ведра
Вчерашний мусор доедают
(Что жить осталось до утра
Они еще, увы, не знают).

А комары! А комары!
Как «мессершмитты» разлетались,
Без всякой ложной суеты
Их самки яростно кусались.
Сосед, законченный дебил,
«Жигуль» свой завести пытался,
А двор дыханье затаил —
Всё ждал и весело смеялся.

Подъезд – пещерная дыра,
Где лампы гаснут регулярно,
Где дети с пивом до утра
Общаются «высокопарно».
И жизнь полночная кипит
В лохмотьях сорванной шпалеры…
Ну а поэт? Поэт творит,
«Прикованный к веслу галеры».

Спасибо, Господи, за всё, что я умею,
За то, что я имел и не имею,
За дар мой, что сулит мне наказанье,
За знания о Божьем мирозданье.

Спасибо, Господи, за мать мою с отцом,
За дом родительский, что с каменным крыльцом,
За внуков и детей благодарю —
Я им любовь свою через тебя дарю.

Спасибо, Господи, за зимние метели,
За русские березки и за ели,
За пальмы и за солнечное море,
Где белый парус реет на просторе.

Спасибо, Господи, за радости и страхи,
За вздохи под луной, за «охи», «ахи»,
За боль душевную, за радость бытия,
За то, что жизнь прожил, надеюсь, я не зря…

Ох уж, этот камин возле кресел-качалок,
Когда ночь за окном и густой снегопад,
Когда весь небосвод словно поле фиалок,
Когда черного кофе не забыт аромат.

В этот миг ты поймешь – жизнь мудра и прекрасна,
Тишина и покой, звезды, снег и луна…
Я уверен, что жил на Земле не напрасно,
Ну а если не так, не моя в том вина.

И я знаю, друзья, что ночные печали
Растворятся в ночи, лишь сирень расцветет,
И задуют опять там, в Провансе, мистрали,
И с весною хандра потихоньку пройдет.

Когда приходит осень невзначай,
А лето и зима вдвойне короче,
Не радует, как прежде, месяц май,
И не прельщает южный город Сочи.

Когда мигают в лужах фонари,
А пьяный ветер листья обрывает,
Не спится что-то ночью – хоть умри, —
И утро нам надежд не оставляет.

Когда сгорает жизнь твоя дотла,
И ты глядишь безвольно в чрево бездны,
То поздно бить уже в колокола —
Твои желанья, друг мой, бестелесны.

Когда потомки будут зачищать
Со временем кладбищенские кости,
Поверьте мне, я буду очень рад
Освободить им место на погосте…

Ты когда-нибудь вспомнишь дожди
И волшебные чудо-метели,
И большие ладони мои,
Что качали тебя в колыбели.
Вспомнишь то, как со мною вдвоем,
Повинуясь вечернему свету,