Евгений Пышкин - Иной и Иные. Двери не то, чем кажутся

Света принесла магнитофон, поставила Янку. Пока разогревался чай, я молча слушал песни. «Особый резон» и «Гори, гори ясно» – слышал я их впервые, но так и не смог избавиться от смутного чувства чего-то знакомого. Об этом и сказал Свете.

– Не исключено, – ответил она, разливая чай. – Возможно, ты и слышал. Однажды. Один раз. Но не знал исполнителя.

Я взял чашку и обнял ее ладонями.

– А ты с расхолодкой пьешь чай? – спросила Света.

– Да.

Она поставила пластиковую бутылку с водой.

– Ты знаешь, Свет. Кажется, я слышал Янку во сне.

– М-м… Это информационное поле, единый банк космических данных – пошутила Света.

– Точно.

Я сделал глоток.

На самом деле я пытался осмыслить услышанное, не смысл текста, этого не стоило делать. Янка рвала нерв, словно в последний раз пела. Все странные и непонятные словосочетания не возможно было понять рассудком. Песню следовало заглатывать целиком и улавливать ощущения. Лезвие холодных мыслей оказывалось бессильным расчленить этот комок пульсирующих нервов.

Опять пытался напрячь память: где и когда я это все-таки слышал? Хотя нигде и никогда. Действительно, смутный сон. Такие сны бывают. Ты идешь куда-то и что-то ищешь, сам не зная что, но находишь. В одном из таинственных закоулков подсознания, как в подвале, темно и неуютно. На ощупь ты обнаруживаешь затертую кассету, вставляешь в кассетоприемник, нажимаешь на кнопку и, как сквозь толщу воды звучит голос Янки: «По перекошенным ртам, продравшим веки кротам…» или «Не догонишь – не поймаешь, не догнал – не воровали…».

– Ведь ее в живых давно нет? – спросил я вдруг.

– Ну, как давно. В 1991 году Янки не стало. Ей было двадцать пять.

– Двадцать пять лет – это мало.

Ту я, конечно, слукавил. Двадцать пять лет это не мало, это катастрофически мало. Что может сделать человек за такой короткий промежуток времени? Некоторые доживают до глубокой старости, не оставив следа на земле. А зачем тогда рождались? Не помню, кто сказал: человек «экзистенцианирует» в реальность, чтобы преодолеть ее экзистенцию. Что это выражение означает, я не знаю.

Как бы я мог отреагировать на новое послание от Индиго? Вопрос трудный, он и остался трудным, когда прочел второе письмо этого странного… Человека? Тип – звучало бы презрительно, а я не испытывал призрения к нему.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

«Евгений, мне следует объяснить свое непоследовательное поведение с вами у магазина. Я тогда оборвал разговор. Со стороны, знаю, выглядело как неуважение к собеседнику. Я заранее приношу извинения и желаю объяснить причину. Не хочу пускаться в пространные объяснения в электронном письме. Мне кажется, что проще разрешить всё тет-а-тет.

С уважением,

Индиго».

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

Мой ум зацепился, как за спасительную соломинку, за глагол «разрешить». Именно. Я понял, что я испытал, когда первый раз прочитал письмо. Ни злобы, ни ненависти, ни удивления. Второе, более вдумчивое слежение за переплетением слов, выловило роковое – «разрешить». Да, я хотел покончить раз и навсегда с этими встречами. Хотел, чтобы Индиго стал историей. «Разрешить всё». Развязать узел, случайно сплетенный судьбой, ибо, казалось, не могут сойтись в пространстве и времени два таких субъекта как я и он. А если и сойдутся, то разлетятся в стороны подобно двум телам в космосе. Даже столкновения не будет.

Единственно меня беспокоила мысль о говорящем псе из сна. Оставит ли в покое навязчивый сон, когда Индиго исчезнет?

Я поехал по уже знакомому маршруту.

В этот раз ждать пришлось недолго. Минут пять, не больше.

– Здравствуйте, – вновь вежливо начал Индиго.

– Здравствуйте.

– Итак, мое недолжное поведение связано с говорящим псом.

– Хорошо. Извинения приняты, – ответил я сухо. – Кстати, откуда вы знаете о моем сне?

– Скажем так, я был с ним знаком.

– С собакой? – уточнил я.

– Да. С собакой. Или псом. У вас, между прочим, удивительный язык. Два слова обозначают одно и то же.

– Ну, русский язык…

– Национальность здесь не причем. Я говорю, что ваш, а подразумеваю цивилизацию этой планеты.

Я смутно начал догадываться. Догадка, словно вор в ночи, осторожно пробралась в сознание, таща за собой еще одну догадку: он сумасшедший.

– Я понимаю, Евгений, вам нужны точные формулы, и чтобы никакой неопределенности.