Евгений Пышкин - Иной и Иные. Двери не то, чем кажутся

Я сел на диван.

Нет, странным было иное: как совершенно глупый сон о говорящей собаке смог вызвать вихрь пессимистических мыслей?

Ладно, в сторону всё. Сейчас меня должны занимать иные мысли. Сегодня я доложен встретиться со Светой у «Дома Книги». Кстати, и время встречи близко, да еще нужно доехать.

Как я ни старался не думать вообще, то есть бездумно смотреть в окно маршрутки за мелькающими окнами и витринами домов и спешащими пешеходами и авто, мысли потекли. Правда, в ином направлении. Что есть интимность? Для кого-то это слово, окрашенное непристойностью, связано с интимной сферой. А для меня? Конечно, это тайные мысли, но мысли очищенные ото всего приземленного. Я слышал такое выражение: «парение в высших сферах» или «говорить на высокие материи». Вот это и есть интимность. Идеи, касающиеся метафизического мироустройства, смысла жизни, целей, стоящих выше суеты и обыденности.

Мои мысли были похожи на легкие шарики. Я перекатывал их с места на место – так прошло время. Я вышел на нужной остановке и направился к «Дому Книги». Свету я заметил сразу. Одета она была также, только в руках держала спортивную сумку. Судя по всему, она была пустой.

– Привет.

– Привет. Пошли в «Дом Книги». Я тут себе приглядела Рабиндраната Тагора двенадцать томов, – сказал Света так, будто речь шла о новом платье.

Я улыбнулся:

– Пошли. Так вот зачем сумка?

– Ага, верно.

– Что ж, сам бог велел сумку нести мне.

– Но я не бог, – пошутила Света.

Мы вошли внутрь и повернули налево, где находился букинистический отдел. Света сразу пошла к кассе и заговорила с продавцом. Я прошелся взглядом по книжным полкам. Книги были изданы еще в советское время. От них веяло историей. Я наугад взял одну книгу. Полистал. Вернул на полку. Затем следующая книга побывала в моих руках. Я заметил, что цена, проставленная на последней странице простым карандашом, не превышала двенадцать рублей. Самые дешевые экземпляры стоили шесть рублей – тонкая книжечка, но в твердом переплете. Что ж, может, тоже что-нибудь купить? Внимание привлекла книга в ярко-красной обложке – Борис Пильняк «Повесть непогашенной луны». Кроме этой повести в книге были: «Заволочье», «Волга впадает в Каспийское море» и «Жулики».

– Что-то приглядел? – поинтересовалась Света.

Она уже купила Тагора. Я показал книгу.

– Как прочтешь, расскажешь. Пойдем?

– Сейчас расплачусь.

– Пойдем пешком, – сказала Света, когда мы покинули «Дом Книги».

– Тут недалеко?

– Полчаса.

– А ближе жилья не нашлось? Геодезическое предприятие в верхней части города. Это через мост надо переехать, да еще полчаса на автобусе пилить, – поинтересовался я, беря сумку.

– Просто тут проверено уже, чего париться-то.

– Ясно.

– Что-нибудь читал?

– Платонова «Котлован». Заканчивается плохо. Но ты плохие концовки не любишь.

– Я тебе это говорила?

– Да. Я запомнил.

– Дело не в финале, а как написано.

Мы прошли пару минут в молчании.

– Ты купил Пильняка. Почему?

– Во-первых, слышал о нем. Во-вторых, я из него ничего не читал, а тут как раз на глаза попалась книга. И дешево.

– А, я так же. Тагора не читала, но что-то так захотелось.

– Я у Тагора стихи читал в переводе Льва Гумилева.

– Гумилев? А Николай Гумилев?

– Это его отец.

– У Льва, значит, стихи.

– В той книге всего помаленьку – винегрет.

– А я Янку Дягилеву слышал?

Я задумался. Фамилия знакомая. Сразу родилось словосочетание «дягилевские сезоны», но, конечно, Дягилев к Янке никакого отношения не имел. Просто однофамилиц.

– Нет, не слышал.

– «Особый резон», «От большого ума», «Рижская», «Мы по колено», «По трамвайным рельсам», «Гори, гори ясно», «Продано»?

– Знаешь, такое впечатление, что где-то и когда-то эти названия мелькали. Кажется, я даже краем уха слышал, но не могу вспомнить. Хоть Янка Дягилева – слышу впервые.

– А рижский бальзам?

Я рассмеялся:

– Нет, я тебя понял. Рижская это Рижская. Я другое имел в виду. Сами сочетания знакомы, а конкретно: «Особый резон» и, скажем, «От большого ума». Они для меня словно из иной жизни.

– Тогда у тебя есть шанс послушать иную жизнь, – ответила Света.

И мы пошли к ней, точнее к ее подруге, у которой она снимала комнату.

Быть впервые на новом месте всегда неловко, хоть и Светиной знакомой не оказалось в квартире.

Я остановился в прихожей и снял обувь.

– Ты проходи на кухню, – сказала Света. – Я сейчас приду.

Я прошел на кухню и занял место у стола.