Денис Чернов - По снегу вверх

Я должен уволиться с работы! – решил Митя. – И даже если не сложится в этой газете или вообще в журналистике, у меня не будет обратного пути. Мне не останется ничего другого, как найти работу, подходящую для человека с высшим образованием. Благо, что имелись кое-какие накопления. После того, как Митю бросила Марина, он стал тратить очень мало.

За полчаса до окончания рабочего дня он положил на стол секретарю заявление об увольнении. А ещё через десять минут он сидел в кабинете начальника районных электросетей.

– Нахера тебе сдалась эта журналистика? – кричал от досады начальник. – Ты знаешь, какие у журналистов зарплаты? Нет? А я тебе расскажу! У моей жены подруга в «Восходе» работает. Ответственным секретарём, между прочим! Это не просто журналист, а чуть-чуть побольше! Две тысячи рублей у неё зарплата! Две! Ты сколько в сентябре заработал?

– Четыре триста.

– Вот! Вдвое больше! А главный редактор пять получает. Так он двадцать лет штаны протирал, чтобы эту должность получить. А ты у нас всего шесть лет отработал. И если бы ты пять лет назад в правильный вуз поступил, ты бы уже сейчас мастером был бы у меня! Восемь тысяч уже сейчас бы имел! А к сорока годам – все пятнадцать!

– Но я не хочу заниматься нелюбимым делом! Я не понимаю, зачем я живу, зачем встаю по утрам? Чтобы подняться на опору и заменить треснувший изолятор? Зачем мне деньги, если они не наполняют мою жизнь смыслом?

– Тебе просто надо жениться. Сразу и смысл появится, и куда деньги тратить найдёшь.

– Я бы и рад жениться, но сидя на опоре, очень трудно встретить невесту.

– А выходные на что?

– А что выходные? Куда мне идти в выходные? Где невесту искать? На рынке? В кабаке?

– Ну, хочешь, я тебе найду невесту?

– Нет. Я хочу, чтобы вы меня отпустили с миром.

– Слушай, ну зачем тебе сразу увольняться? А вдруг тебя не возьмут или тебе не понравится? Ты же давно в отпуске не был. Возьми отпуск.

– Нет. Я решил начать новую жизнь и хочу отрезать все пути к отступлению.

– Ладно. С тобой бесполезно разговаривать. Отрабатывай две недели и скатертью дорога!

– Но зачем вам две недели? Отпустите меня с завтрашнего дня!

– Это не для меня две недели. Это для тебя. Ты сейчас совершаешь самую большую в своей жизни ошибку, и я даю тебе время одуматься.

– А в отпуск тоже две недели ждать заставите?

– Нет, в отпуск хоть завтра тебя отпущу.

Митя написал заявление на отпуск. А когда начальник подписал его, он тут же положил на стол секретарю заявление об увольнении. Довольный собой, пошёл в раздевалку собирать свои вещи.

– Дурак ты, Митька, – сказал в раздевалке старый монтёр Захарыч. – Что за профессия – журналистика? Да и убивают их всё время. То Листьев, то Холодов, то ещё кто-то там. Как собак режут за здорово живёшь. Тебе оно надо?

– Не слушай ты этих старых пердунов, – перебил коллегу кореец дядя Лёва, который был, кстати, старше Захарыча на пять лет. – Иди, если это твоё. Только нас чур не забывать! Напишешь про меня в газете. Я тебе интервью дам.

– Да нафиг вы ему сдались, – подхватил сварщик Валерка. – Уедет в Москву. Будет с Якубовичем водку пить, а про вас и не вспомнит.

Стоило только упомянуть в разговоре водку, как вся дискуссия, в которой Мите не дали открыть рта, превратилась в коллективное требование прощального банкета. Митя подчинился. Сходил в магазин за выпивкой и закуской.

Прощание было недолгим. Многие коллеги не верили, что Митя уходит навсегда. Были уверены, что, отгуляв отпуск, он снова вернётся в строй. Другие говорили, что уход Мити был ожидаем и предсказуем, что они всегда воспринимали его, как случайно зашедшего в электросети человека из другой жизни. Мите прощаться было легко. Он очень любил коллектив, частью которого был четверть своей жизни, но расставался без всякого сожаления, как люди расстаются с одеждой, из которой выросли.

Утром Митя проснулся по привычке до звонка будильника. Встал и хотел было заправить постель, но спохватился, что на работу ему идти не надо. Он уволился. Митя снова залез под одеяло и сладко зевнул. Каждое утро, поднимаясь с постели, он мечтал остаться и поспать ещё часик-другой. Теоретически мечтал, потому что понимал, что надо идти и делать дело.

«Хоть разок наваляюсь вдоволь среди недели, – решил он. – А потом пойду искать новый хомут на свою шею. Может быть, он будет более приятным».

Минут через десять надоело валяться. Он встал, заправил постель, пожарил себе яиц, заварил чай. Позавтракав, взял в руки газету и пошел на кухню, где стоял телефон. Сердце забилось быстрее от волнения.