Михаил Юдин - Рассказы об охоте и не только

В иерархии птичьего населения этих мест нет ярко выраженного лидера по численности. Наверное, больше всего можно встретить коростеля, ну а на пролёте, если повезёт, то бывало и до десяти работ за выход. Второе место держит серая куропатка, но её кратно меньше и на этом поле постоянно обитает всего одна стайка, численностью до двенадцати голов. Она постоянно перемещается, мигрирует на соседние поля, иногда вроде бы пропадает, но неизменно с течением времени возвращается и радует нас с собакиным. Она нашенская, местная. Её мы не охотим, относимся к ней с трепетом и подкармливаем зимой просом и пшеницей. Зато какое удовольствие весной, когда птица разбивается на пары и готовится к кладкам, наблюдать за работой истосковавшейся за зиму по охоте собаки. Эти весенние работы, радуют нас обоих неизмеримо больше, нежели летне-осенняя охота. Зима прошла, птица убереглась, перезимовала, выжила – жизнь продолжается! Тетеревов ещё меньше, но они есть. Эти большие, красивые птицы вершина птичьей иерархии наших мест. Они совсем немногочисленны, но иногда дарят нам надежду и наполняют наши скитания по угодьям тайным смыслом охотничьего восторга встречи и обладания редкостным трофеем. Мы позволяем себе только одного петуха в сезон. Глядишь на иссиня-чёрный наряд лесного красавца, выпуклые, словно налитые алой краской брови и душа наполняется сначала восторгом, а затем тихой грустью и неизбежным сожалением о сделанном выстреле. Нам с помощником приблизительно известны места, где эти невообразимо красивые птицы собираются на кормёжку и в начале сентября мы начинаем планомерно обходить их, пытаемся на верный выстрел подобраться к ним. В это время выводки молодых тетеревов почти разбились и ещё довольно хорошо «держат» легавую. Оперение молодых петушков начинает чернеть и их хорошо можно отличить от окраса курочек. Но всё равно опасение выстрелить в самочку так велико, что при как всегда неожиданном подъёме птицы, когда сгусток энергии взрывается неожиданным шумом, ты умышленно затягиваешь момент выстрела, пытаясь окончательно убедиться, что это петух. Иногда эта заминка приводит к промаху и поначалу огорчение и вина перед собакой весьма велики, но через мгновение начинаешь улыбаться, провожая взглядом улетающую птицу. Тетеревов в нашей округе немного, но всё же они есть, и я взял за правило ограничиваться в сезон одной птицей.

Если же вернуться к куропаткам, то моё утверждение, сделанное ранее, что мы её не охотим не совсем правдиво. За сезон я позволяю себе взять пару курочек, но ни в коем случае больше. Найти их не так-то просто и частенько бывает, что два-три часа блужданий по перелескам, полям и опушкам ни к чему не приводят.

Интересное дело, иногда самые незначительные события накрепко откладываются в памяти и при случае сами собой «всплывают», вызывая улыбку. Вновь переживаешь давно прошедшие события, вспоминаешь нежданные встречи и обстоятельства их породившие. Как работает человеческая память, почему иногда пустяшное впечатление надолго, если не на всю жизнь прочно занимает свою ячейку и при малейшем поводе услужливо «всплывает», словно было вчера, а казалось бы, яркое, действительно важное событие напрочь стирается из памяти? Наверное, тут важен контекст этих событий, их важность для человека. А уже долгое время всё связанное с охотой чрезвычайно привлекает меня, как правило на долгое время откладывается в памяти. Если раньше в основном это были яркие впечатления от удачных выстрелов и добыча тех или иных трофеев, то с годами всё чаще стали запоминаться люди, так или иначе встреченные во время охотничьих скитаний, их особенности и черты характера, нюансы поведения и манера речи. Зачастую человек занимаясь любимым хобби расслаблен, чист и предельно естественен в своём поведении, что частенько «сбрасывает» с него всё наносное, искусственное. Вот и сейчас, услышав в глубине леса голос гончей, я улыбнулся и перед глазами возникли мой новый знакомый Сергей и две его гончих – Буря и Партизан.

Встреча эта произошла всего несколько недель назад, в середине сентября, всего лишь спустя несколько дней после открытия охоты на зайцев. В тот день я бродил по лесу и занимался «тихой охотой». Наконец-то прошли долгожданные дожди, высушенная летней засухой земля немного насытилась влагой и выждав несколько дней я отправился в лес. Всё же я немного поторопился, и тихие лесные обитатели ещё не успели набрать силу и грибов было не очень много. Тем не менее несколько десятков благородных представителей грибного семейства удобно расположились на дне не по добыче большой корзины. Основными трофеями осеннего леса были словно калиброванные, с почти одинаковыми по размеру шляпками, тёмно-коричневые подберёзовики на тонких, совсем хлипких ножках и несколько штук крепеньких красноголовиков-подосиновиков. Истосковавшийся по дождям лес одарил меня и царскими грибами – белыми, которых было всего четыре штуки, но так хороши были их светло-коричневые упругие шляпки, так крепки, объёмисты толстенькие бочкообразные ножки, что одно их присутствие в корзине разом облагораживало её содержимое, делая его значительным и роскошным. Мой неутомимый напарник в этот раз остался дома, так как несколько дней назад наколол переднюю лапу и теперь неловко скакал на трёх. Я решил оставить пса дома и всё время недолгих сборов, мои передвижения по дому сопровождал пронзительный и умоляющий взгляд верного друга. Через два часа прогулки по лесу, я решил возвращаться и вышел на хорошо знакомую мне просеку, по которой до дома было не более получаса ходьбы.