Григорий Зарубин - Дезертир. Солдатский роман

Капитан поцарапал красный нос. Ехидно усмехнулся чему-то, в особенности, разглядывая меня. Взял свой вещмешок и молчком направился в сторону КПП.

Лейтенант бодро и быстро поздравил нас c тем, что мы теперь десантники – так сказать, элита Вооруженных сил. Негромко скомандовал: «На пра-во! Ша-гом,..арш!»

И мы потопали в сторону вокзала…

Изрядно замызганный поезд «Москва-Хабаровск» лихо мчал по кривым рельсам, увозя новобранцев куда-то далеко-далеко. Туда, куда нормальный человек в нормальной своей жизни добровольно не поедет. Только искры от дизельного двигателя локомотива проносились в окне. Мелькали елки, сосны, березки. Показался и исчез из виду Байкал c зеленовато-прозрачной водой.

Заняв почти весь плацкартный вагон, мы мечтали o будущей замечательной службе, o прыжках c парашютом, сногсшибательных навыках рукопашного боя. Представляли, как научимся ломать руками кирпичи. Грезили заветной тельняшкой и голубым беретом.

Лейтенант c капитаном дрыхли в своем купе, накушавшись «чаю» из бездонной фляжки. Лишь изредка капитан, в очередной раз, очухавшись, призывал меня в «офицерское» купе:

– Эй, малой! Иди сюда! Зарубин! Зарубин! За-ру-бин! – орал он на весь вагон.

– Да здесь я. Товарищ капитан. Чего орать-то?

– Молодчина, Зарубин! Как дела?

– Отлично!

– Ну и славно…, – успокаивался капитан, укладываясь «калачиком» еще часик-другой всхрапнуть.

Лейтенант же долго бродил, шатаясь, по вагону. Считал пацанов. Сбивался всегда где-то на середине. Начинал сначала. Опять сбивался. Беспомощно махал рукой. И тоже ложился спать.

Ребята заинтересовались, почему я персонально «прикреплен» за капитаном. Может быть, направили в какое-нибудь спецподразделение? Судя по лихому виду капитана, офицер он был боевой.

– Наверное, ты спортсмен? Боксер? Самбист? Каратист?! Какой разряд?! – домогались будущие сослуживцы.

– Выносливый! – неопределенно отвечал я, сам теряясь в догадках.

Спустя несколько дней беспечной дороги, под утро прибыли в пункт назначения.

Здание вокзала отсутствовало. В тупике стояли два вагончика: один из них назывался кассой, другой – залом ожидания.

И кругом, куда ни посмотри, одни сопки, сопки, сопки. До самого горизонта – во все четыре стороны, и в таком же порядке обратно.

Злой и грязный городишка, где дислоцировалась часть, я невзлюбил c первой минуты, как только осмотрелся, а он ответил мне тем же, больно проколов ногу торчащим из земли острым штырем.

Никто нас не встретил. Под предводительством все того же усатого капитана и лейтенанта долго шли по дороге, затем тащились по узкой тропинке куда-то вверх на гору. Спустились. Снова поднялись. Уже изрядно пропотели, когда, наконец, c самой высокой вершины открылся впечатляющий вид на прилегающую местность.

Внизу виднелись две вытянутые многоэтажки – казармы, плац c развивающимся синим флагом ВДВ, небольшой штаб, котельная, еще какие-то непонятные сооружения.

Но вот над нами, оглушая ревом моторов и свистом лопастей, чуть ли не задевая наши нестриженые макушки, лихо пронеслись два зеленых вертолета. Аж дух захватило! Вот это силища!

И мы чуть не бегом устремились к воротам КПП славной воздушно-десантной бригады.

– Эй, малой! А ты куда? Нам c тобой направо, – вернул меня капитан, показывая на ворота другого КПП.

Я c неохотой и тревожным чувством вернулся.

На моих воротах красовалась странная эмблема c нарисованным трактором посередине, нелепым якорем и молниями по краям. А на стене здания висел плакат, где золотыми буквами на черном фоне оттеснен лозунг: «Воин-строитель! Борись за качество строительных работ!»

«Стройбат» – чуть не заплакав, догадался я.

Вспомнил зловредного полковника.

И сил душевных осталось только произнести: «Се ля ви…»

– Зарубин! Чё рожу брезгливо морщишь?! – окрикнул у ворот меня капитан, – пошли, давай…

Я понуро поплелся в свою «родной» и «желанный» батальон, думая только o том, сильно ли будут лупить меня в первую армейскую ночь злобные «деды», и в итоге, когда прирежут – вечером или под утро.

На удивление внутри части за высоким забором было чисто и по-домашнему симпатично. В побеленных клумбах распускались красивые цветы. Зеленые кустики вдоль стены аккуратно подстрижены. В отполированных до зеркального блеска стеклах окон виднелось мое унылое отражение. А у входа в штаб, завидев капитана, вытянулся по струнке дневальный солдатик.