Людмила Золотарёва - С тридцатого взгляда. #Школьная_романтика#

Рита встала в очередь за подругой, размышляя на тему смены старосты посреди учебного года. Это же немыслимо!.. Однако возможно в силу обстоятельств.

– А Алик не объяснил, почему именно Костров занял его место?

– Не знаю, – протянула Полина. – Алик только упомянул, что Родик его лучший друг и сам вызвался заменить его… И теперь у нас с Аликом есть достаточно времени, чтобы побыть вдвоём!

Рита не видела выгоды в смене старосты 10 «А» класса. Обычно смена старосты приводит к тому, что меняется весь класс. Это почти как пастух в стаде баранов – староста задаёт ритм всему классу. И отчего-то Рите стало казаться, что Костров, во что бы то ни встало, изменит дух соперничества. Для начала, например, вырвет победу на конкурсе красоты из рук 10 «Б».

– Господи! – тяжело вздохнув, протянула Рита. Ей даже думать не хотелось о том, что теперь забрать первое место из-под носа 10 «А» будет гораздо сложнее. Новый староста не допустит этого.

Обед потерял для Риты всякий вкус. Она задумчиво поковырялась вилкой в гречке и проделала несколько дырок в хорошо прожаренной котлете. Девушка старалась не придавать большого значения еде, к которой осталась равнодушной.

Неожиданно что-то небрежно скомканное врезалось Рите в спину. Почувствовав лёгкий шуршащий толчок, она обернулась в поисках того, кто это сделал, но её взгляд, то и дело, натыкался только на поглощённых едой учеников.

Рита опустила голову и посмотрела на пол. На полу валялся небрежно смятый тетрадный лист. Она подняла его и, развернув под любопытным взглядом Полинки, негромко зачитала вслух:

– «Лестница у актового зала. Усмири быка».

– Кто это написал? – заинтересовалась подруга, нахмурив светлые бровки. – О каком быке речь?

Сомневаться не приходилось. Рита знала, о ком шла речь. Подхватив школьную сумку, она ринулась к указанной в записке лестнице. Образцова чувствовала дрожь во всём теле, осознавая то, что боится взойти на ту лестницу и увидеть в малолюдном месте ужасную картину. Небольшой коридор перед актовым залом был идеальным местом для выяснений отношений – учителя туда редко захаживали и то только по огромной нужде разыскать в актовом зале общественных деятелей.

Перешагивая через две ступеньки, Рита вошла в малолюдный коридор, слыша, как за её спиной пыхтит Полина, на шпильках взбираясь по ступенькам. Подруга едва поспевала за ней, не в силах преодолеть две ступеньки за один шаг.

В этот обеденный час в обычно безмолвном коридоре вдруг расшумелась целая толпа. Рита насчитывала не меньше двадцати человек. И все они толпились вокруг кого-то.

Образцова пробралась сквозь толпу, наполненную издевательским смехом, и вышла в плотно замкнутое кольцо школьников. В центре стояли двое, словно дуэлянты, приготовившиеся поразить друг друга в наше скучное время парой-тройкой едких острот вместо пуль.

Дуэлянтами оказались Быков и щупленький паренёк от силы лет тринадцати на вид. Его глаза выдавали в нём зверька загнанного в угол огромным сильным быком. Быков всегда создавал впечатление настоящего быка. А тут ещё его фамилия!

Рита встала между ними, разрывая визуальный контакт противников.

Толпа стихла.

– Что здесь происходит? – громким звенящим в тишине голосом спросила она. В первую очередь ответа староста ждала от Быкова, потому что он был известным зачинщиком всех отвратительных представлений.

В ответ тишина.

– И всё же? – настаивала Рита на ответе.

Тринадцатилетний мальчишка, потупив глазки, грустно вздохнул и глухо вымолвил:

– Он толкнул Ленку Трегубову и обидно обозвал её!

– Какую ещё Ленку?

– Мою одноклассницу, подавшую заявку на участие в конкурсе.

Подбоченившись, Рита повернулась всем корпусом к Быкову, который не спешил уносить ноги.

– Как это понимать? Зоя Павловна ведь предупреждала! – накинулась она на него, жестом велев толпе расходиться. Разочарованно, поняв, что заготовленного представления не предвидится, школьники стали разбредаться кто куда.

– А что я сделал? – встрепенулся Быков. – Я ничего не сделал! Просто поговорил с мальцом!

Рита усталым протяжным взглядом заглянула в вечно напряжённое суровое лицо одноклассника.

– Когда ты уже повзрослеешь, Быков? – грустно спросила она и жестом велела семикласснику отправляться в класс. Рита со спокойной даже отчуждённой гримасой на лице подошла к Полине, наблюдавшей за всем происходящим издалека.

Подруги спустились к столовой, но Рита не захотела дальше мучить свой обед. Она оставила Полину в новой обеденной очереди, а сама ушла в большой просторный холл, где ей приятно было иногда посидеть в одиночестве на школьных скамейках и понаблюдать за кипучестью школьной жизни.