Константин Крюгер - Карта памяти. Рассказки из прошлой жизни

Я «облагодетельствовал» Нинульку двумя «фирменными» джинсами «Levi’s» из вельвета и греческой рогожки, сшитыми точно по её хорошенькой фигурке, так что уезжала она, отчасти выполнив план по закупкам. Сверх намеченного, её поклажа изрядно пополнилась разнообразным вьетнамским дефицитом с лёгкой Светкиной руки.

Не особо горестное расставание мы все вместе отмечали в Текстильщиках, в квартире вернувшейся с отдыха Натальи. Нина очень благодарила за ярко и бурно проведённый отпуск и пообещала по приезду домой прислать нам с Эдиком настоящие военно-морские тельняшки. Слово она сдержала: через пару недель Галина вызвонила «Родственника» на встречу у Коломенской, где и вручила «дорогую передачу».

С возвращением Натальи жизнь вошла в привычное размеренное русло, да и отгулы подходили к концу. Навёрстывая разлуку, мы с Наташкой зачастили в кино, иногда прихватывая и «Родственника» с очередной подругой.

К приезду моих родителей втроём с Натальей и Эдиком мы в течение двух дней вылизывали квартиру, но окончательно стереть с потолка остатки черносмородинового варенья, названные отцом по возвращении в родные пенаты «следами неизвестного животного», так и не удалось.

После этого оставшиеся вольные осенние денёчки проводили у Наташки или в коммуналке «Родственника», где напоследок с помпой отметили сдвоенный День Рождения Мишки и Эдика, родившихся с разницей в одни сутки.

Периодически натыкаясь на хит Юрия Шевчука «Что такое осень», я до сих пор поражаюсь созвучности настроения клипа моему мироощущению в сентябре 85-го года: такие же неприкаянные как Шевчук со товарищи, мы втроём с Эдиком и Мишкой весело колобродили по солнечной и ещё по-летнему тёплой Москве.

И уж совсем в унисон тому короткому куску нашей жизни звучит «Последняя осень» ДДТ: мы все находились в преддверии крутых перемен и в своей судьбе и в стране в целом.

Сейчас, много лет спустя, вспоминая последние вольные деньки до того, как я снова впрягся в лямку «трудовых свершений и побед», охватывает невыразимая грусть по испытанной тогда свободе и гнетущая тоска по друзьям, которых уже не вернуть.

Как же хочется, хоть иногда и ненадолго, вернуться в беспечность прошедшей юности!

В 92-ом году, приехав в Гурзуф в неурочное время – во второй половине августа, я маялся от скуки, вызванной отсутствием друзей и приятелей по многолетнему совместному проведению досуга. Из-за опоздания на «московский заезд» (с конца июля) меня ожидал тихий, почти пенсионный отдых. Единственным плюсом «мёртвого сезона» явилась возможность заселиться в прежде недоступные для простых смертных ММЛ «Спутник» и Военный санаторий. Стоимость путёвки в пересчёте с «фантиков» (красочной украинской валюты того времени) на рубли – просто грела душу.

Выбрав Международный Молодёжный Лагерь, я обосновался в самой удалённой от моря линии «бочек» с потрясающим видом на заросшие лесом горы. Единственная комната коттеджа, стилизованного под половинку разрезанной поперёк упомянутой ёмкости, вмещала две пружинные койки, стол с парой стульев, одёжный шкаф и холодильник. Мощно гудел встроенный в стену кондиционер, а все сантехнические удобства располагались на территории лагеря, и не в самом близком соседстве.

На третий день застоя я обратил внимание на бурно веселящуюся на променаде четвёрку отдыхающих. Дамы ничем особенным не выделялись, зато оба кавалера привлекали любопытствующие взгляды окружающих. Худой, если не сказать измождённый, и заторможенный, поэтического вида длинноволосый юноша составлял разительный контраст второму участнику квартета: плотному решительному мужчине «в самом расцвете сил» в дорогих тёмных очках и супермодных плавках, типичному представителю уже появившейся прослойки «новых русских».

Начало 90-ых ознаменовалось эрой «Рояля», так в народе называли продававшийся повсеместно «американский» спирт «Royal». Я не составил исключения и, предчувствуя тоскливое времяпрепровождение, захватил из Москвы пару бутылочек означенного «нектара», надеясь скрасить не самый весёлый отдых.