Фил Ахмад - ЧОПнутые

ШТАБИСТ.

Перевалил рубеж 65 лет. Седовласый полуинтеллигентный очкарик с отвисшими брылями и осанкой потрепанного павлина. Эдакий воняющий начальничек до мозга костей. В совдеповском прошлом – армейская штабная крыса со всеми присущими этому образу атавистическими проявлениями. Поучать новичков – любимейшее его времяпрепровождение. А еще, по собственному признанию, «не может он оставить свой богатейший интеллектуальный потенциал нереализованным». Вот и вводит он в серую атмосферу охранной казёнщины разнообразные креативные идейки. Например, обязательное использование цветных карандашей для персональной отметки рабочих смен в календаре. К глубочайшему сожалению и расстройству автора идея эта с треском провалилась. По причине элементарного игнорирования со стороны его охранных собратьев. Очередной проект по составлению жесткого графика и неукоснительному исполнению очередности помывки общественного холодильника был также отвергнут коллегами. Причем, весьма эмоционально с общепринятым лаконичным, но емким указанием нецензурного направления, в котором автору этой идеи надлежало следовать немедленно… и желательно, оттуда не возвращаться.

Служил Штабист самозабвенно, охранял объект ревностно. Службу нёс показательно и на совесть. Услуживал так примерно, чтобы начальство богадельни его непременно заметило, подметило и отметило. Поутру, перед началом рабочего дня, когда к входу подкатывал микроавтобус развозки персонала, Штабист немедля выхватывал из рук дворника уборочный инструментарий и в любую непогоду вытягивался на крыльце навытяжку с лопатой и метлой. При этом громко и тяжело вздыхал и картинно смахивал со лба несуществующий трудовой пот. Демонстрируя свое неуемное старание, он замирал как статуя «девушка с веслом» и с подобострастной почтительностью приветствовал больших, средних и маленьких начальничков, игнорируя нижеранговый контингент работников. Его назойливый артистизм не остался без внимания. Неожиданно, в шутку, Штабисту была предложена вакансия дворника-профессионала. Злой иронии в этом он не уловил и, преисполненный безмерной самоуважительности, любезно отказался от предложения. Свой отказ Штабист объяснил тем, что в дворницкой профессии он никоим образом не смог бы реализовывать свои нерастраченные умственные возможности и направлять нераскрытые таланты на благие охранные дела. Вдобавок ко всему тут еще и пахать надо, а подобный сценарий категорически не входил в охранно-сторожевые планы этого человека. Особое внимание, а скорее девиантное пристрастие, Штабист питал к молодым поварихам. Кухарки богадельни, четырежды за день накормив 200 капризных, взбалмошных, недовольных старушонок и старичков, после отработанной смены уходили домой с авоськами, набитыми продуктами, сэкономленными на умелом использовании кулинарных секретов. Надо заметить, без особого ущерба для рациона постояльцев. Подобная практика обеспечения семьи халявной кормежкой повсеместно применялась в советском общепите. К каким только шпионским ухищрениям не прибегал бдительный сторожевой пес, чтобы восстановить социальную справедливость в распределении пищевых ценностей! И вопросик задаст каверзный, и взглянет лукаво и пронзительно, и общупает сладострастно у вымотанных за кухонный день потных молодух все доступные полуинтимные места. Ну, типа досматривает. Типа «по инструкции». Вот ведь мемуар похотливый! Ему о душе пора думать, а он – все туда же. Отвали, дурень старый, у тебя диабет. Тебе нельзя сладкого. В сравнении с изощренными комбинациями натренированного интригами штабного ума и хитроумными комбинациями по отлову расхитителей государственной собственности легендарный агент Штирлиц оказался бы перед ним не более, чем прапорщиком госбезопасности, достойным до пенсии ответственно и бдительно открывать и закрывать ворота этого могущественного учреждения. Однажды, во время проведения одной из «операций» по отлову нарушителей режима, он застал на месте преступления и попытался взять с поличным пожилую семейную пару, выносившую со столовской помойки пищевые отходы для откорма собственной хрюкающей живности. Лет, эдак, 15 кряду, эта преступная группа, состоящая из мужа и жены, за государственный счет откармливала личное животное. Если без эвфемизмов, то старое оцинкованное ведро раздора было до краев заполнено вонючим месивом, омерзительным коктейлем из отходов, объедков и прочей помойной гадости, совершенно негодной для человеческого потребления. В ответ на грозное требование Штабиста немедленно предъявить содержимое ведра, в котором и находилась пресловутая госсобственность с неприятным отталкивающим запашком, глава семьи опешил от недоумения. Затем, после недолгих дебатов в матюгальном ключе, он выплеснул содержимое ведра прямо на голову Штабиста. Все закончилось плачевно для обеих сторон: голодающий домашний хряк остался без ужина, а Штабист, шокированный столь неожиданной реакцией воришки, впал в глубочайший ступор. Так он стоял долго с распахнутыми от крайнего удивления глазами, и медленно обтекал склизкими, похожими на копошащихся червей, белесыми макаронами. К тонированным линзам новеньких дорогих немецких очков прилипли ошметки тухловато-кислой капусты. На плечах, груди, на рукавах повисли размякшие куски жареного картофеля в кислом и вонючем соусе. Самое же унизительное состояло в том, что вся эта отвратительная помойная смесь текла по новенькому черному форменному кителю, затекала за ворот ультрамариновой, только вчера полученной на складе, форменной рубашки. Смрадные помои унизительно пропитывали новый галстук с двухголовым российским орланом, бесстрастно и гордо взирающим на происходящее. Капустный рассол и какая-то жидкая дрянь подло затекали на шевроны и нашивки, оставляя на них грязные, дурно пахнущие разводы в виде клякс и пятен разнообразной формы. Самое крупное из расплывшихся по кителю мрачных пятен, отчего-то явственно напоминало профиль самого Штабиста с короткими рогами и длиннющим змеиным хвостом. Проделки лукавого, не иначе! Но самый болезненный и коварный помойный удар был нанесен самолюбию и сторожевому достоинству Штабиста. Горечь личной обиды усиливал унизительный факт дискредитация самой охранной фирмы Буритос. Знамя великой охранной деятельности было в одночасье низвергнуто, растоптано и оплевано подлыми сборщиками пищевых отходов. Позор! Одним словом – неизгладимый и вековечный антиохранный позор! Гордый Штабист был не в силах пережить унижение. На следующий же день, оскорбленный до глубины души, он впал в глубокую депрессию от случившегося. Не в силах более выносить душевные муки, страдалец за справедливость срочно оформил отпуск за свой счет и немедля отбыл в военный санаторий лечить растрепанные нервишки. Из санатория Штабист возвратился какой-то потерянный, подавленный и замкнутый. Очевидно, он так и не исцелился от глубокой душевной раны, нанесенной воришками. Ему было до крайности противно и больно, что этой гнусной парочке до вообще насрать и на его интеллект, и на его ранимую охранную душу. По возвращении в родную сторожевую стихию на Штабиста вдруг напала новая пагуба – в нем неожиданно вспыхнуло неутолимое патологическое стремление к различным проявлениям крайнего сторожевого индивидуализма. Со звероподобным рвением Штабист начал вгрызаться в охранную службу. С почти религиозным тщанием он принялся вживаться в роль Главного Охранного Гуру. В итоге долго и часто примеряемая маска архисторожа прилепилась к нему навечно. Личина стала сущностью его мятущейся души. В таком вот душевном раздрае Штабист насмерть перессорился абсолютно со всеми своими коллегами. Дело дошло до комически-отвратительной драчливой стычки с одним из его товарищей. Поцапались из-за пустяка – не поделили электрический чайник. Драчка стареющих бабуинов произошла во время обеда, в присутствии обитателей богадельни. После вопиющего безобразия по настоянию администрации инициатор драки был наказан штрафом и немедленно уволен из Буритоса без выходного пособия. Уволился Штабист в один день, без отработки. Пенсионер, имеет право. Где сейчас подвизается Штабист, как проявляет скудные ошмётки своих интеллектуальных «способностей», неизвестно. Ну и пусть себе, флаг охранный ему в обе сторожевые руки.