Саша Кругосветов - Счастье Кандида

Облюбовал большой, просторный двор. Даже не двор, а широкий, озелененный проезд – машины могут въезжать с Кирочной, а выезжать через длинную арку на Кавалергардскую.

Кент давно присмотрел этот дивный уголок – здесь есть несколько выделенных мест для мусорных бачков и пара уличных кранов, которые летом дворники используют для мытья тротуаров и полива растений. Так что для не особо взыскательных найдется пропитание, есть и в некотором роде гигиена. Распишитесь в получении – туалет и ванна в одном флаконе. Осталось немного – подыскать теплое место для ночлега.

Рядом с аркой прилепился магазин канцелярки и сувениров с огромной витриной и с парадной дверью на Кавалергардскую – массивные дубовые рамы, тяжелые бронзовые ручки и перила с наворотами – все респектабельно и солидно. Еще впервые попав сюда, Кент заметил, что парадный вход вровень с тротуаром, а черный выход во двор – на пол-этажа выше; проезд через арку при этом – без всякого наклона. Что бы это могло значить, искривление пространства, что ли? Он теперь часто наблюдал такое – с тех пор как оказался на обочине новейшей истории. Жизнь его молодую поломали, искорежили – похоже на то, что и пространство вокруг него поехало от огорчения. Оно, пространство это, тоже, видимо, переживало за судьбу молодого и недооцененного обществом гражданина Российской Федерации.

К черному входу магазина вела сваренная из труб лестница, под ней в приямке пряталась потайная дверь – волшебная дверца Буратино, не иначе, – из листового металла и с навесным замком. Раз дверь, значит, и помещение имеется. Специально для него приготовленный подвальчик.

Летом Кент как бы невзначай забрел в магазин. Он уже тогда сообразил про подвал. А зашел вроде за тем, чтобы детскую игрушку купить. Ходил-ходил вдоль прилавка, а потом спросил:

– Чего это у вас парит будто, аж стекла запотели? Да и обои набухли или типа того.

Продавщица ему отвечает – так примерно:

– Ой, замучили нас трубы в подвале. Отопление на весь микрорайон рассчитано, так они зачем-то именно через наш подвал повели. Вечно трубы прорывает, а у нас товар раньше времени в негодность приходит. Особенно бумага. А вам-то, собственно, какое дело? – спохватилась она. – Зачем вы сюда пришли, интересно, – того и гляди, как бы чего не прихватили ненароком. Покупайте что-нибудь или уходите, а не то милицию позову.

А Кент ей преспокойно отвечает:

– Я пришел сюда, чтобы куклу ребенку купить – на день рождения, знаете ли. А раз вы столь грубо мне отвечаете, я, пожалуй, ничего и не буду у вас покупать. И деньги мои вам не достанутся. В другом месте куплю, где со мной по-другому говорить будут. Не посмотрят, что у меня спортивный костюм, может, на ваш взгляд и не очень новый, и кроме того – еще бейсболка и рюкзак. А не костюм с галстуком и кэйс типа «дипломат», к примеру. Так я в следующий раз приду к вам в другом прикиде, и вам очень даже обидно будет, что прошлый раз вы не захотели достойно меня обслужить. Еще просить будете, чтобы я купил что-нибудь, а я развернусь и уйду. Что, впрочем, и сейчас кажется мне вполне уместным поступком.

Кент именно так ответил этой некультурной продавщице и действительно развернулся и ушел – причем с самым независимым видом. Как сказал, так и сделал. А сам подумал: «Так-так. Подвальчик мой, значится, отапливается неплохо, – он уже тогда считал этот подвальчик своим. – Пусть будет влажно, зато тепло. Всяко лучше, чем зимой на морозе окочуриваться».

Это было месяца три назад. А сейчас он – бывший предприниматель, а ныне гражданин без определенного места жительства и без определенных занятий, короче, бомж по кличке Кент – со всем своим немудреным скарбом приехал сюда, чтобы заселить, наконец, свою будущую жилплощадь.

Замок среза́ть, конечно, нельзя. Новый повесят. А то и займут «жилплощадь» какие-нибудь совсем уж непрошеные гости. При наступлении холодов желающих потеснить его в теплом, уютном гнездышке или вообще выгнать куда подальше будет предостаточно. Просто надо как-то научиться попадать внутрь, не открывая двери.

Кент устроился в приямке. Осмотрелся: все спокойно, его здесь со двора не заметят. Достал небольшую фомку, подсунул под дверь и отогнул угол металлического листа. Примерился: «Голова пройдет, значит, и весь пролезу. Благо, скудное довольствие клошара к полноте не располагает». Продавил рюкзачок внутрь помещения, а потом и сам осторожно протиснулся в щель двери.

Здесь действительно было тепло – видимо, отопление уже включили – и, увы, совсем темно.