Валерия Лисичко: Путешествие по Карелии

И неважно, что они собрались по объявлению на двери подъезда многоэтажного дома, где одну из квартир отдали под муниципальные нужды. И неважно, что на предварительном собрании он видел не всех, например с Соней до поездки общался только по телефону.

Объявление приглашало в спортивное путешествие по Северу России. Но что видел каждый за простым объявлением, Гриша сказать не мог. Возможно, романтику костров, когда можно всё, когда отголосками прошлого звучат запретные песни. Возможно, кто-то рассчитывал на экзотическую фото-сессию, которую на зависть френдам можно будет слить в социальную сеть и павлиниться пару недель, а то и месяцев. Возможно, кто-то хотел прикоснуться к сакральной тайне этого безлюдного мира.

Зато Гриша мог сказать за себя. Он знал: есть в этих местах что-то его, родное ему. Вот только из года в год, отправляясь в путешествия, он никак не мог этого найти. То ли тропами не теми шёл, то ли не туда смотрел.

Времени на размышления не было. В любую минуту мог начаться затяжной дождь. И тогда в несколько раз сложнее будет разбирать палатки, натягивать тент и разжигать костёр.

Семейство Смолиных – дядя Гена, тётя Настя и Иришка – со своей палаткой устроилось под раскидистой елью. С их холма открывался хороший вид на озеро с архипелагами островов. Темнота лесной глуши чёрным зрачком следила за гостями.

Гриша с Таей поставили палатку поглубже в лес.

Подростки – Эд, Марк и Кирилл – оказались в трёхместной палатке, выданной Гришей, и с трудом – в основном трудности возникли из-за препираний с Марком – установили её поближе к кромке воды, на песке.

Сонечка с Гришиной помощью поставила одноместную палатку под старой сосной. Далее мужская половина принялась за оборудование стола и кострища.

Сверху натянули тент. Теперь сидящие у костра или за столом были защищены от дождя. А стеной, защищавшей от ветра, стало старое полотно из брезента.

Лагерь установлен, а значит, пришло время отдыха.

Тётя Настя и дядя Гена сидели у костра и мирно беседовали. Они напоминали сердобольных домовых или духов – хранителей очага.

Тая решила посидеть на берегу. Нечто магическое скрывалось в плывущих над головой облаках, в холодном блеске волн и манящем мерцании глубины. Оказавшись вдали от людей – не только от шумного города, но и от тесного круга их маленькой команды, – Тая услышала звон внутренней пустоты.

Этот звук боялся людей и в их присутствии прятался, и Тая становилась радостной, болтливой, общительной, в общем – любой.

Но стоило скрыться от взглядов людей, шагнуть за черту общения, – и навязчивый звон настигал её.

– Пивка хочешь? – рядом с ней прямо на песке растянулся Кирюха. В одной руке он держал банку пива, в другой – пакетик сухариков.

Звон спрятался в глубине.

– У нас «сухой » закон, если ты не в курсе, – сказала Тая, вспоминая долгие рассказы Гриши о бедах, которые случаются из-за алкоголя в путешествиях.

– Если бы я тебе не сказал – никто бы и не узнал. Если ты никому не скажешь, то никто и не узнает.

Тая зачерпнула сухариков и, закинув несколько штук в рот, захрустела ими.

– А вообще, как жизнь? – спросил Кирюха.

Пустота умолкла и затаилась на дне Таиной души.

Гриша объявил дежурными дядю Гену и тётю Настю.

Они взялись за приготовление ужина: гречки с тушёнкой.

После ужина команда собралась вокруг костра. Светлое небо улыбалось путникам сквозь хвою ветвей.

– Бесконечный день, – сказала тётя Настя. – Сколько же времени?

– Час ночи, – ответил Гриша.

– Как? Уже? – всполошилась она.

– Наслаждайся – белые ночи. Завтра – стемнеет. А к середине нашего путешествия ночь будет подбираться к нам до ужина, – дядя Гена приобнял супругу.

Тая поцеловала Гришу в щетинистую щёку и склонила голову ему на плечо.

В этот момент Соня поняла, что Гриша с Таей – вместе и что отношения их сложились уже давно, странные, незаметные для чужого глаза.

Ей стало неуютно, словно она подглядывает в случайно приоткрывшуюся дверь, смотрит на то, что ей видеть не полагается.

«Странные отношения», – подумала Соня. Она почувствовала усталость. Обилие впечатлений требовало их тщательной переработки в состоянии покоя. И юная художница отправилась спать.

Утро следующего дня началось для Сони со скрежета «молнии». Ещё не открыв глаз, девушка поняла, что вход в палатку расстёгивают.

Она открыла глаза и крикнула:

– Кто там?!

– Это я, – ответил женский голос.