Евгения Высоковская - Назад в Эрдберрот

Я включила компьютер, загрузила 1С, клиент-банк, почту и аську. В аське пока никого не было, все еще доползали до работ. Я получила выписки и стала разносить. Появилась Марина с ежедневным умильно-виноватым выражением на лице:

– Шеф здесь?

– Нет, расслабься.

Я заносила поступления, но никак не могла сосредоточиться на работе. Было ощущение, что что-то такое началось. Какой-то новый виток событий. Как будто сходит лавина с горы, и она еще очень-очень далеко, но обязательно меня настигнет, потому что ее скорость выше моей. И я не могла понять, хорошо это или плохо. Если опять все закончится тем же, и мы наконец «поймаем» друг друга? Что дальше, опять негативный результат, как с Милом? Или это совсем не обязательно? И почему именно со мной происходят эти события с легким элементом бредовости. С другими ж не происходят, у других все обычно или даже, лучше сказать, обыденно. Или дело в том, что я сама по себе особенная?

Вообще, я всегда себя считала особенной, сколько себя помню. Не знаю, с чем это связано и как это ощущение ко мне прилипло. Может быть, из-за того, что я очень рано научилась читать. В год и девять я знала буквы, в два и девять я складывала их в слова. Родители, конечно, ужасно мною гордились. Хотя у нас есть одна семейная история, которую иногда вспоминаем. Когда мне было годика три, папа со мной на руках зашел в продуктовый магазин, где продавалось в том числе спиртное. И пока он стоял в очереди, я начала вслух читать надписи на бутылках:

– Пиво, вино, водка….

Но окружающим людям никак не могло прийти в голову, что трехлетняя девочка умеет читать. Они подумали, что я, как дочка заправского алкоголика, просто знаю все бутылки в лицо! Они так осуждающе косились на папу, а тот наверное от смеха едва сдерживался. А потом кто-то даже его пристыдил, мол, посмотрите на него, крошечный ребенок знает, как бутылки называются. Эх ты, пьяница, и не стыдно тебе!

Папа оттуда убрался поскорее, чтобы конфликт не раздувать. Пришел домой, маме рассказал, хохотали оба и друзьям потом рассказывали.

И еще в дошкольном возрасте я научилась читать «про себя», глазами. А это, как выяснилось, даже не каждый взрослый умеет. Некоторые люди читают молча, но прокручивают текст в голове, то есть произносят его мысленно, не открывая рта. А я читаю глазами. Наверное, это первый шаг к скорочтению, когда ведешь глазами посередине страницы и схватываешь весть текст. Но так я пока не умею.

Научилась я читать «про себя» сама. Увидела, как взрослые сидят, смотрят в книги и почему-то молчат. Спросила, почему вы так делаете? Кто-то из взрослых сказал: мы читаем глазами. И я поняла. Попробовала – и у меня получилось. И вот это было одно из самых значительных отличий меня от остальных детей еще в детском саду. Никто не умел читать даже по слогам, а я читала бегло, что было очень удобно для ленивой воспитательницы, которая усаживала меня за свой стол, давала какую-нибудь книжицу, чтобы я читала остальным детям вслух, а сама занималась своими делами. Ненавидела эти чтения. Вообще терпеть не могу ни читать вслух, ни когда мне читают. Но все-таки это отличие вполне могло дать мне право считать себя особенной.

Правда, однажды меня это раннее научение читать слегка подвело. Некоторые новые слова я узнавала из книг, а не из жизни. Если мне было непонятно, я сразу спрашивала родных. Но вот почему-то слово «бедро» меня не смутило: с чего-то я решила, что это то же самое, что «ребро».

И вот, читая в первом классе «Остров сокровищ», я дохожу до того момента, как герои встречают пирата Сильвера. И есть там такая фраза вроде «Левая нога его была отрезана по самое бедро». Как же я ужасалась, представляя, что вместе с ногой у бедного пирата откромсана часть живота аж до ребер, и очень его жалела.

Я вдруг поймала себя на том, что ушла мыслями куда-то далеко, и тряхнула головой. Ишь, как себя расхвалила. Даже макушка зачесалась: наверное там пыталась прорасти корона. Я на всякий случай почесала макушку и язвительно подумала: «Она всю жизнь считала себя особенной, и не просто отличной от других, а созданной для чего-то большего. Так и сдохла с этим ощущением в гордом одиночестве».

Постепенно в аське вспыхивали новые и новые зеленые цветочки: народ подключался и выходил на связь. Перекинувшись парой-тройкой слов с некоторыми из них, я увидела мигающий конверт на Анином цветочке.

– Привет! – написала она.

– Привет, – ответила я. – Ты сегодня приедешь?

– Приеду, с мокрой головой.