Евгений Кузнецов - Миг Мысли. Роман-эпилог

Зачастую теперь – всё смотрю и смотрю в окно…

На детей.

На их родителей.

На стариков.

Просто смотрю…

Смотрю просто.

…Я изменился, потому что – некому.

Судя по всему, больше – некому так меняться.

«Есть во мне уровни.

Какие-то.

Признания себе.

В чём?

В самом себе!

Так вот.

Самый крайний глубинный уровень.

Наверно, он.

Он мне говорит.

Все мои и теперешние… и всегдашние, вспомни-ка!.. заботы, мечты, возмущения есть и были только об одном.

Остаться самим собой.

Самим собой.

Остаться.

…Хотя это слово, «остаться», звучит как бы грустно».

…Она на экран смотрела – хотя не смотрела: она смотрела на всё разом пространство, по крайней мере, города.

И не старалась так смотреть, а само по себе так смотрелось…

Она в этом пространстве, и глубоком, и доступном, видела – этого! этого! этого!..

С этим она целовалась… с этим спала… с этим ещё как спала!.. с этим просто обнималась…

Но со всеми – давно или очень давно.

И не то чтобы стыдно… и не то чтобы досадно… и не то чтобы скучно… и не то чтобы забавно…

А – все они, и этот, и тот, были какие-то… не главные.

Были все, да, мелкие.

…Впрочем, позвони сейчас хоть кто из них – она бы, наверно, полетела к нему!

Махнув на самое важное-то в себе.

Точнее – туда, просто туда…

Потому что, опять, язык не поворачивается проговорить: «к нему», «он»…

Кто он, в самом деле, такой!

…Было уже, что она, с подругой на пару, подавала в газету, в «службу знакомств».

Было уже, что с одним ходила на концерт, с другим на стадион… Само собой, с обоими… и не только с ними двумя… в кафе…

Потом, конечно, вечер превращался в ночь – или «у него»… или «у себя»…

Было уже и то, что и тот, и этот подолгу не звонили… а некоторые вообще никогда потом не позвонили…

Было уже и то, что она, сидя перед экраном… на диване, поджав ноги, спиной на подушке… вдруг плечами, грудью и бёдрами… начинала ощущать… скольжение по ним ладоней… ласково-грубых… незнакомо-умелых… Но – без касания, без прикосновения!..

Тогда она, стиснув зубы, ныла нутром…

Громко?.. Может быть…

И – текли слёзы.

Такие щедрые и такие горячие… что их даже становилось жалко…

И она – валилась лицом в диван.

…Ничего не думала.

Но само собой разумелось: эти её бёдра, эта её грудь… словно бы растворены во всём пространстве города… и – всем известны!.. и – всем доступны!..

И – никому не нужны…

Потом долго и трудно засыпала, сама не замечая когда.

Она не рассказывала об этом нытье и об этих слезах даже самой близкой своей подруге.

Но как бы само собой разумелось, что та и без того всё это знает.

Потому что… потому что…

Они не живут, что называется, по-настоящему, а – перемогают, пересиливают какую-то траурную страду.

Подруга прямо и просто говорила – словно бы о не видимом, но явном воздухе, – что она на ночь пьёт или таблетки, или коньяк.

…А она – сказала себе.

Нет! Так не может быть.

Ведь она молода и красива.

И квартира. И диплом. И работа.

И вокруг – целый город.

Она – сказала себе.

Призналась, наконец.

И призналась, что призналась.

Что она – ждёт.

Ждёт.

Вот её какое, по сути, состояние.

Вот её какое положение и расположение… на диване… и во всём городе.

И она, вечерами и ранними ночами, стала, сидя на диване истуканом, – смотреть.

Смотреть – не на экран.

Стала смотреть не только глазами, но – всем своим телом и, главное, каким-то… сгустком явным в своём теле… смотреть – во весь город разом и в целом.

Этот сгусток ощутимый тугой… и как бы самостоятельный… словно бы плавал по всему её телу… от лба до лобка… от корней волос на голове… до кончиков ногтей на ногах…

И она – забывалась…

Забывала – о своём обо всём теле.

Не думала, но само собой разумелось, что этот сгусток – есть она сама, есть – она .

Он-то, сгусток, – и ищет, он-то – и ждёт.

Да! Если так, что ему, сгустку, нужен не мужик, не ладони, не член.

А – серьёз.

«Серьёз»…

Иначе она – когда вдруг изобличала себя и откровенно спохватывалась – выразиться не умела.

…Так она сидела и даже уже днём такая ходила и ездила – может, месяц, может больше…

И она – сгусток тот в ней нащупал в пространстве города нечто особенное! – Как бы, однако, чужеродное этому всему городу… но зато – как бы удовлетворительно совместимое с нею, с настоящей…

Явно нащупала! – Будто бы сама же, своими руками и на своих глазах… уронила иголку в стог сена!..