Максим Лазарев - Маша

01 марта 2014 г .

Спустя два часа .

Трасса Симферополь – Феодосия

Первые крупные и маслянисто-тяжёлые капли упали на лобовое стекло. Щётки небрежно смахнули их и опять лениво улеглись, как бы давая понять, что это совсем не то, ради чего должны работать видавшие виды дворники. И, словно обидевшись на такое пренебрежительное отношение, низкая фиолетовая туча плеснула в ответ потоком проливного дождя. Ветер подхватил крепкие струи и стал безжалостно хлестать ими снующие по шоссе автомобили.

Максим закрыл окно, оставив только никелированную треугольную форточку. Щётки явно не справлялись с напором водяной стихии, и, казалось, вот-вот – и они улетят вместе с порывами ветра. Старенькая «шестёрка» вела себя стойко и вроде бы даже держала как могла дорогу, но в местах, где в старом асфальте была продавлена колея и уже скапливалась вода, машину всё-таки вело. И уж совсем не придавало уверенности знание того, что резина лысая.

– Нет, старушка. Так дело не пойдёт. Я к тебе ещё не привык как следует. Да я говорил уже тебе, что точно такая же сестра-близнец, как и ты, у меня была долго? И, кстати, абсолютно той же масти. Но когда это было, родная?! А к хорошему быстро привыкаешь. Тем более к хорошим автомобилям. Плюс голова разламывается. И дождь этот не вовремя. Давай-ка мы лучше с тобой переждём эту тучку. Постоим, покурим. – И, заметив чуть впереди справа начало большого персикового сада, он съехал на обочину, дотянулся до правой двери и, покрутив ручку, опускающую окно, открыл его почти полностью. Включил магнитолу и закурил. – Голова действительно разламывается. Надо будет у сельпо остановиться коньяку купить, – то ли самому себе, то ли опять обращаясь к машине, сказал Максим и достал из внутреннего кармана плаща полупустую упаковку «Найза», выдавил из фольги две таблетки, закинул их в рот и запил крупными глотками, приложившись к полупустой пластиковой бутылке. После чего повернул колесико звука на магнитоле и стал тыкать пальцем в кнопки каналов старенького пионера.

– А чего я принципе ищу? Наши ведь ничего и не сообщат. И правильно сделают. Мы ведь никаких войск и не вводим. Чего их вводить – они и так тут всегда, начиная с Екатерины. Надо бандерлогов слушать, эти сразу заверещат, – он приспустил стекло двери. Дождь почти закончился, Максим прикурил ещё сигарету и стал ловить киевские станции. Как назло, попадалась одна музыка. Он матюкнулся и остановил бегунок. И что удивительно – поразительно точно.

– Надо же! Это мистика просто… – пробормотал Максим, усмехнувшись. Он уже слышал эту песню, но сейчас она была не то чтобы кстати, нет, сейчас эта песня была словно иллюстрацией происходящего. – Интересно, мог ли предполагать тот диск-жокей, что включил её сейчас на радиостанции, как он угадал с треком? – Максим ухмыльнулся, выкинул в окно сигарету, откинулся в кресле и закрыл глаза. Из динамиков лился, заставляя сжиматься губы и перехватывая в горле, низкий и пронизывающий голос Жанны Бичевской:

Он выключил магнитолу, накатывала тяжёлая усталость. Головная боль ушла, и на смену ей, обволакивая мозг, устремилось, сметая всё на своём пути, желание просто спать. Он постарался прогнать сонливость, заставляя себя по давно выработанной привычке вспомнить что-то и представить это в образе. В мельчайших деталях, ярко и сочно. Запрыгали в мозгу детали пазлов, перемешиваясь и наотрез отказываясь собираться в нечто конкретное.