Дарья Быстрицкая - Ворон обгладывает кости

– Надеюсь.

Навстречу им попалась Яна Самсонова в ярко-жёлтом летнем платье, внучка члена Собрания Лагеря, Родиона Самсонова. Вся компания с ней вразнобой поздоровалась, и она с улыбкой ответила.

– Классное платье, – похвалила Алиса.

– Правда? – подняла брови Яна. – Спасибо.

– А почему такая реакция? – осторожно поинтересовалась Ира.

– Да я только что Влада Воронова видела. Он считает, что в этом платье я похожа на покойницу.

– О-о-ох, – хором выдохнули молодые люди, выражая тем самым своё отношение к упомянутому магу.

– Да, – весело согласилась Яна. – Он – редкий придурок.

Распрощавшись с ними, повеселевшая девушка пошла дальше. Компания же приятелей вскоре добралась до дома Субботиных. Там они выпили чаю, потом поболтали и повеселились в комнате Вовы. Когда спустя 2 часа парень проводил гостей, он вернулся в свою комнату, переоделся в спортивную форму, подвесил к потолку грушу и принялся боксировать.

Мысли мага были о словах Влада относительно Алана и его бойцов. Подобные порочащие слухи возникли из-за неосторожных высказываний Арсения Серебренникова, чьё неприязненное отношение к Алану было известно в Лагере всем. Была ли в них хоть доля правды, никто не знал. Однако даже отец Вовы, хоть и уважал Алана как воина, никогда не говорил, что эти слухи – наглая ложь. Он не считал Арсения способным на подлость. Такие люди, как Арсений: вспыльчивые, порой допускающие в отношениях с окружающими резкость и грубость, – обычно при этом и прямолинейны, откровенны, поэтому на подлость неспособны, а, значит, в свои слова об Алане Арсений искренне верил. Кроме того, Аркадий Субботин любил говорить: дыма без огня не бывает. Всё это порождало в душе Вовы тревогу.

В комнату постучали. Парень обернулся к двери и улыбнулся матери, появившейся на пороге.

– Опять тренируешься? – ласково укорила сына женщина, выглядевшая лет на тридцать с небольшим. – Может, стоит поберечь силы для завтрашнего дня?

– Я совсем немного, – попробовал оправдаться Вова и отступил от груши. – На самом деле, я пытался выпустить пар.

– Вот как?

– Да. Мы сегодня повстречались с Владом Вороновым…

Владимир рассказал матери о коротком диалоге с Владиславом, постаравшись воспроизвести каждое слово. Тамара Никитична сначала нахмурилась, а затем усмехнулась:

– Парень, конечно, наглец. Уж не знаю, как Виктор его воспитывал, но он порядком напортачил. Однако знаешь что: ты никогда не обращал внимания на то, что Влад всегда говорит тебе совершенно абсурдные вещи? Все знают, что ты – отличный боец и у тебя огромные шансы попасть в отряд Милесского. И ты сам прекрасно это знаешь. Володя, родненький мой, не поддавайся на его провокации. Он несёт полную несусветицу и, думаю, сам понимает это. Хорошо?

– Ладно, – улыбнулся Вова и, поддавшись порыву, приблизился к маме. Она его крепко обняла и поцеловала, тоже улыбнувшись ему со всей теплотой, на какую была способна. – Мне стало легче, как всегда. Спасибо, мамуля. Просто знаешь, когда он это всё говорит, у него такой тон…

– Представляю, – кивнула женщина. – Парень – мастер унижать, и это мастерство он оттачивал всю жизнь. Что уж сделаешь?

Вечером, за ужином, Субботины собрались за столом всей семьёй. Аркадий Савельевич (мужчина, которому с виду нельзя было дать больше тридцати шести лет) первым делом осведомился, как провела свой день супруга, а потом обратился к сыну. Вова рассказал о визите друзей и с неохотой сообщил о стычке с Владом Вороновым.

– Ради Бога! – простонал отец. – Не обращай ты внимание на этого глупого парня!

– Я стараюсь!

– Надеюсь. – Глава семьи вздохнул. – Честно сказать, я вообще не понимаю этого Влада. Разве обычно у насмешников вроде него не бывает группы поддержки, которая смеётся над всеми его шутками? А у него совсем нет друзей. Он всегда один.

– Наверное, ему хватает Дениса и его компании, – предположила Тамара Никитична.

– Или не нашлось тех, кто готов смеяться над его идиотскими шутками, – мрачно добавил Вова.

– А, может быть, он просто привык к одиночеству, – задумчиво проговорил Аркадий Савельевич. – Он никогда не отличался общительностью. Не знаю.

– Да уж, – вздохнула Субботина. – Ну да Бог с ним. Много чести. Лучше расскажи, как ты провёл день.

Весь день глава семьи провёл в офисе Собрания: Субботин-старший входил в состав Палаты Старших Собрания Лагеря и был уважаемым человеком. Его рассказ много времени не занял. Под конец отец упомянул, что видел Дениса Воронова.