Андрей Сатирский - Рассказики-2. Разные истории

В открытое окно «Хаммера» я увидел двух граждан с лицами из южных регионов. Я предположил, будто это заблудившиеся испанские туристы, и дружелюбно, именно дружелюбно, спросил на их родном испанском языке, не заметили ли они запрещающий красный свет светофора. Кстати, испанский язык я изучал в школе при посольстве СССР в Мадриде, где водителем работал мой отец.

В ответ водитель «Хаммера» через открытое окно ударил меня правой рукой в лицо. На тот момент я не снял шлем, который обязан носить согласно правилам, и удар пришелся как раз по нему. Именно этим я объясняю перелом 4 пальцев на правой руке водителя. Затем он вылез из машины и нанес мне удар левой рукой в голову. Так и получил перелом лучевой кости. После чего водитель присел около «Хаммера», да так неудачно, что сломал себе крестец.

Я наклонился, чтобы оказать помощь незадачливому водителю, но выскочивший из «Хаммера» пассажир ударил меня чем-то тяжелым по спине. Каких-либо повреждений он не нанес, потому что под курткой я ношу специальную экипировку, более известную как «черепаха», и претензий не имею. Зато гражданин, непривычный, видимо, к тяжелой работе, сильно устал и прилег вздремнуть прямо на асфальт. Его сломанный нос и выбитую челюсть я объясняю тем, что при столкновении машин он поранился о переднюю панель.

Затем я дошел до «Сузуки», убедился, что с девушкой все в порядке, и стал дожидаться сотрудников ГИБДД, как подобает законопослушному гражданину.

О разорванном в клочки удостоверении помощника депутата Махачкалинского Совета Депутатов я ничего сообщить не могу, так как мне о нем ничего не известно. Также не могу сообщить и о том, почему клочки удостоверения оказались во рту и пищеводе водителя «Хаммера». Также не могу ничего сообщить о группе собравшихся вокруг места ДТП мотоциклистов, потому что совершенно не знаю этих людей.

Еще мне абсолютно неизвестно о том, кто порезал все колеса «Хаммера», проткнул ломом крышу, разбил стекла, растерзал до полной непригодности кожаную обшивку салона и разворотил уже поврежденный капот, повредив двигатель.

Правдивость моих слов могут подтвердить свидетели и участники ДТП. Иванов.

Тихое летнее утро. Радостное солнышко греет воздух. В его лучах золотится песочек на пляже у чистого рукотворного озера. Вокруг озера развесили пышные кроны березки. Аккуратно подстриженный лужок веселит глаз палитрой тщательно подобранных цветочков.

Среди них грустно свесил шляпу одинокий подсолнух. Скромный трехэтажный коттедж в стиле ампир окружен кустами малины и смородины. На огромную веранду вливается аромат свеже раздавленных ягод. Взятый из Эрмитажа царский стол эбенового дерева уставлен яствами русской кухни: политый хреном жареный молочный поросенок с петрушкой в зубах олицетворяет землю; гордый, хотя и ощипанный гусь, заткнутый сзади яблоком, представляет небо; плывущий среди черной икры осетр – посланец воды; а жбан хлебного кваса, возвышающийся посреди стола, являет собой гордость России. Среди салатов и мясных нарезок умело расставлены графинчики с водкой, так, чтобы с любого места можно было легко дотянуться. Рюмки из позолоченного хрусталя настойчиво призывают чего-нибудь в них налить. Тарелки с вензелем «А2» сияют белизной. Все готово к завтраку.

Вокруг коттеджа тишина. Не летают противно чирикающие птички, нет назойливых мух, отсутствуют жужжащие пчелы, даже кроты роют свои ходы где-то вдали. Нет ничего живого, а, самое главное, людей. Охрана постаралась. Поскольку проходит встреча глав двух великих, но почему-то вечно противоборствующих государств. И чего им делить, кроме разделяющего их океана?

Топочут башмаки по дубовому паркету, отворяется без скрипа дверь на веранду, и хозяин приглашает гостя пройти, подталкивая в спину.

Гость слегка упирается: -Мне бы с дороги в туалет…

– Зачем? —удивляется хозяин, усиливая натиск.

– Борис, мне надо помыть руки.

– Да брось ты, Билл! У меня в гостях – без китайских церемоний! Мы же не руками будем есть. Серебряные приборы побьют микробов, понимаешь. Это ученые сообщили.

– Но мне нужно в туалет!

– Не ссы, Билл! Мы уже пришли к столу, а у нас, у русских, от стола не отходят, только отползают, понимаешь.

– Ты русский? Мне из ЦРУ доложили, будто по метрике ты Борух с фамилией Эльцин.

– Мы, Билл, в России, а тут даже самый ортодоксальный еврей является более русским, чем какой-то Ваня Иванов, который, понимаешь, может оказаться натуральным евреем. Вот я загнул! Ты все понял?