Евгений Еременко - Записки питерской алкашни

– Может ну его, а? Что – то мне в лом идти куда-то, я устаххххрррр......

Сон застал его неожиданно, и он, не успев дойти до чего-то мягкого, лег спать у кошачьей кормушки.

В ореоле сухого корма он был похож на худого, подобранного с улицы кота, который впервые за много месяцев нажрался досыта и теперь лёг переваривать, как все они делают. Монти тоже вырубался на ходу. Но подобно раненому герою перед морфеевым пленом, он всё-таки успел прикончить ещё несколько стопарей. Клеенчатая грязная скатерть прилипла к его лицу и казалась мягче любых пуховых перин. Вновь стало тихо.

Дождь накрапывал сильнее, чем вчера. Погода, даже по меркам неприхотливых петербуржцев, была откровенно мерзкой, и два санитара скорой помощи, стоя под козырьком подъезда, курили и зябко ежились.

– Погодка – она прям как этот дом, серьёзно, Вась, – сказал один и отправил тлеющий окурок по дуге в ближайшую клумбу. – Обострение у них у всех, что-ли?

– Не иначе, Витек, не иначе, – ответил Вася и повторил незамысловатый маневр со своим окурком. – Как ещё объяснить, что народ местный стал беленой накуриваться? Ещё бы чуток – и привет!

– Ну да, реально. Сколько они проспали?

– Двое суток вроде – бы. Хорошо, эта баба всех на уши поставила, как ее? Наташа?

– Да вроде. Но фиг ты с ними, на них один взгляд кинуть – и понимаешь сразу, что пятеро идиотов, но бабка – то что? Помнишь?

Витя помнил. Он не хотел этого помнить, но воображение вновь и вновь рисовало обнажённую бабульку с растрепанными волосами, которую пришлось отлавливать по дворам. Он помотал головой, отгоняя наваждение.

– Да уж, забудешь такое, – Вася закурил еще одну, – кого она звала?

– Лягушонка. Это ж надо, приходнуло бабку…

Оба в голос заржали. Определённо, фраза "лягушонок, вернись!" обретала крылья и была хитом недели.

– Как они там? – крикнул Вася водителю.

Тот оторвал глаза от телефона и сделал неопределенный жест.

– Ладно, пришли в себя – уже хорошо. Сейчас на детокс, и всё будет норм. Пойдём, Витек. Зуб взял?

Витек взял. Хоть что-то удалось поиметь с этого притона, правда скорее как сувенир, но всё же не с пустыми руками. Они побросали бычки и загрузились в карету скорой помощи. Дождь продолжал лить и вместе с ним летели октябрьские жёлтые листья, устилая дорогу и противно налипая на лобовое стекло.

Страх и ненависть в сортире

На потолке все было как обычно. Тихо гудела вентиляция, всасывая в себя такие привычные запахи, потихоньку росли пылевые сталактиты, стремясь куда-то вниз, где люди вереницами входили и выходили, то и дело хлопая дверью.

"Забавные, однако, существа", – думал паук Леонид, примостившись, по своему обыкновению, в центре свежесплетенной паутины, – "Придут, посидят на Вратах Смерти и уйдут восвояси. Может быть именно поэтому у них все так хорошо устроено, у этих людей, что загробный мир ведает им свои тайны…"

Вратами смерти Лёня стал называть белую блестящую штуковину внизу после того, как в неё безвестно канул его сосед Иннокентий, сорвавшись со своего насеста рядом. С одной стороны, это было даже хорошо, еды теперь было действительно много и голодать уже давно не приходилось. С другой стороны медали красовалось тотальное одиночество, не то, чтобы гнетущее, паукам вообще не свойственна тоска, однако тут следует сказать, что Лёня не был совсем типичным представителем своего вида. То – ли от того, что облюбованный им сортир находился в баре и спиртовые пары то и дело били в его голову, простите, головогрудь, то ли от того, что он просто таким уродился. Как бы то ни было, мысли его порой посещали странные, к примеру, о смысле жизни и тщетности бытия. А ещё он был истинным филантропом и у него были на то самые веские основания – еда обычно прибывала именно вместе с людьми, залетая в дверную щель, а потом вальяжными бомбовозами оседала на стенах и зеркалах. Он эти поставки еды ценил, более того, однажды узнал, что дела с людьми обстоят абсолютно взаимно. А дело было так.

Два человека с прическами, похожими на мохнатые паучьи лапы, зашли в его комнату вдвоём и жадно смолили что-то, выпуская клубы едкого дыма в потолок, при этом странно хихикая и похрюкивая.

– Смотри, какой здоровый, Витек! – ткнул один из них пожелтевшим пальцем куда-то в Леню, как обычно занятого плетением своих тенет.

– М-да, Димон, вот он жопу-то отожрал, я таких ещё не видел. Давай – ка мы его щас… – парень встал на унитаз и сделал попытку дотянуться до ничего не понимающего восьмилапого.