Наталья Богатырёва - Постепенное приближение. Хроники четвёртой власти

Обычная ошибка любящей души…

Но пришло время, и с глаз Елены Николаевны окончательно спали розовые очки. Никогда, поняла она, человек этот, которого прежде не было роднее, не станет ни порядочным, ни честным, ни добрым, ни щедрым. Он сам выбрал путь по скользкому краю, упиваясь жаром всеволия и мнимого возвышения над другими – теми, кому претит такой путь. Теперь её мучило лишь одно: души детей. Как не разбить, не изуродовать их? Ведь придёт же к дочерям осознание того, что за монстр их отец, и на что он способен; во что вообще может превратиться человек с его взглядами на мир?

Но если все будут знать, какими булыжниками мостится его дорога, то, может, дочери отвратятся от такого папочки?

С такими надеждами и пришла Кротова к Ларисе.

Елена Николаевна говорила и говорила. Пошёл третий час, как начался этот монолог. Лариса, забыв о намеченных делах и пометках в блокноте, слушала, не перебивая, и стараясь не упустить логических нитей повествования. Дважды мигал глазок диктофона, говоря, что данная дорожка закончилась и нужно переключаться на другую. Дважды вскипал чайник и поглощались бутерброды. А истории этой, казалось, не было конца. Каждая деталь, каждый пример были уместны, важны, показательны.

Наконец, многодетная мать выдохлась. За время своего рассказа она, казалось, даже осунулась, и теперь сидела молча, находясь ещё где-то в дальних и близких воспоминаниях. Лариса тоже молчала. Её если не потрясло, то уж точно до крайности взволновало услышанное. Но, втискивая в сознание излившийся на неё поток слов, она по профессиональной привычке уже начинала прикидывать, что может получиться из такой огромной и необычной фактуры. «Друг депутата – враг детей», «Браток»-воспитатель», «Растлитель дочерних душ» – и другие глупости вроде этих заголовков назойливо вертелись в уме. Как подать материал? На чём сделать акценты? В конце концов, Кротова за тем к ней и пришла, чтобы уже сразу получить ответ, можно ли опубликовать её историю, или нет.

– Вот что, Елена Николаевна. Не скрою: вы меня огорошили, я даже в некой прострации. Тема важная и интересная, публикации в такой газете, как наша, вполне достойна. Но мне нужно подумать и посоветоваться с руководством, как её подать. Тут ведь какой нюанс: всё будет излагаться с ваших слов, исключительно и только с ваших. Дочери, как вы говорите, подтвердить их правдивость не смогут и не захотят, так? В этом случае вы обязаны будете подписать готовый к публикации текст.

– Да-да, конечно, какой разговор, – засуетилась Кротова. – Я готова… всегда, в любое время… вот телефон, звоните, прибегу тут же.

Она неуклюже поднялась и бочком пробралась к выходу. Но, уже надев своё до предела заношенное пальто, вдруг повернулась к Ларисе и шёпотом, хотя они и были одни, снова принялась говорить:

– Вы поймите: ведь Кротов и в самом деле бандит, я точно знаю. Есть на нём кровь, только пока не доказано.

– Так об этом не мне, а прокуратуре сообщать нужно… – Лариса чувствовала, что омут, в который окунала её Кротова, становится всё глубже.

– Я и хотела. А он прокурору наказал меня не слушать. Знаете ведь, какие у него связи. Прокурор меня на порог не пустил: вы, сказал, нынче в разводе, стало быть, никакой не свидетель, и слушать вас незачем. Теперь вот я со страхом жду, разоблачат моего бывшего, или нет. Да и на самом-то деле я толком ничего не знаю, только по болтовне младшей дочери сужу.

От последних слов Кротовой у Ларисы опять похолодело внутри: история стала казаться ещё более оглушительной. Да брось ты! Просто нервы стали ни к чёрту, если в любом слове мерещится опасность.

– Ладно, как бы там ни было, я начинаю работать над вашим материалом, а вы всегда будьте на связи. Всего хорошего – Лариса, наконец, простиласссь с посетительницей, спутавшей все её сегодняшние намерения.

Когда тяжёлая аура Кротовой вслед за ней исчезла из прихожей, Лариса облегчённого вздохнула.

Перво-наперво было решено сделать техническую часть работы и подготовить текстовую расшифровку рассказа Елены Николаевны. Руки привычно заскользили по клавиатуре, переводя звуки в машинописные знаки. Рутинное занятие, но позволяет несколько расслабить нервы, порядком напряжённые после тяжёлой встречи.

Постепенно мысли, связанные с Кротовой, перетекли к её собственным делам. Лариса задумалась о своей жизни. Стала бы она так же отчаянно биться за чистоту нравов своих детей, так распластываться над семейным гнездом? Возможно – если бы у неё, как у Кротовой, их было четверо. Хотя отношение к детям определяется уж точно не их количеством. Даже наоборот: нередко в многодетных семьях родители не заморачиваются чересчур пристальным вниманием к каждому дитяти. Растут и растут, как Господь управит. Этакая саморегулируемая в плане душевного здоровья система.