Елена Махровская - Я, Анна, лежала желанная

– Да, моя. Да, еду, еду домой. Лечу на крыльях любви. Всё, целую. – Руслан принял по второй линии звонок от жены. – Извини.

– Не извиняйся. Ведь не за что. И спасибо, что ты есть.

– Дорогая, я так рад, что мы с тобой поговорили…

Он и правда был рад. А уж как она была рада. Вот кто нужен сейчас, и поймёт, и утешит, или просто послушает. Подтвердит, что Земля ещё вертится, и Солнце горит, и Луна на своей орбите улыбается, как и прежде. Да, действительно можно – нужно! – позвонить Руслану.

Как в ответ на её мысли раздался звонок. Галя было встрепенулась, но увидев имя абонента, не разочаровалась, а преогромнейше удивилась. Уж никак не полагала она, что ей позвонит эта странная девушка.

– Здравствуй, Сирена, – сказала она.

***

Под колёса лился Чуйский тракт.

– Дорогая, я так рад, что мы поболтали. Ну, пока, обнимаю, целую. – Он хотел ещё добавить «люблю», но решил пожалеть. У бабёхи голова сикось накось, хоть она и хорошая. Добрая, душевная. Даже друг.

Друг мой, я очень, очень болен,

Сам не знаю, откуда взялась эта боль… [3]

С Галкой хорошо, приятно говорить. Быт, наверное, с ней строить невозможно. Вот и шутку про кукушек не поняла. Совсем ребёнок. Наивная, правда, прелестно смущается. Любит его, и, наверное, могла бы всё бросить и приехать к нему. «Но она же практически недееспособна!» – Воскликнул он про себя. И родить она, вероятно, не может. А ребёнка Руслану хотелось. Пацана. Впрочем, пусть и девочка, но потом обязательно сын. Алке тоже ставили бесплодие, и Руслану пришлось попотеть на кредиты, ипотеки и оплату ЭКО. Но зато ребёнок будет, пусть не с первого, так со второго раза. Уж они теперь затеяли и не отступятся. В этом-то жена хоть молодец, тупо прёт, не остановишь. Галя же комок нервов. Сделай боль – ощетинится, свернётся, как ёж. Как с такой вот делать секс? Да одна мысль уже кажется крамольной! Наравне ребёнку выпить предложить. Но она хороший человек. Может, лучший из друзей. Астероид. Что прошёл недавно рядом, не задел, но курс движения планеты изменил круто. Жизнь Руслана по-другому потекла. И с зачатием они решили, и другие вопросы. Будто бы пробило затор. Вот незрелая, а жизнь понимает. Не то, что эта дура моя…

– Русь, ты где?

– Я еду, еду. Отключайся, тут дорога вышла в горы как раз.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

***

–Здравствуй, Галя, – отозвалась Сирена. – Сильно удивлена?

– Несказанно.

В Городке Сирену звали птицей-Сирин, что меняет судьбу. Но сама она с этим была не согласна. «Люди сами всё меняют, когда срок настаёт», – так считала она. Но людям хотелось верить в свои приметы.

– Что случилось, Сирена?

– Галя, да, случилось, и очень плохое. И мне не к кому с этим пойти.

– Ну, рассказывай, не молчи.

– Мой любимый погиб.

– У тебя был любимый?? О, прости! Соболезную…

– Да. Возвращался домой, на машине, и в горах занесло…

– Плач давай, что ты терпишь!

– Галя, я не могу. Я в каком-то ступоре, будто чувства все отключились.

– Что, за беды всех – свои слёзы все выплакала?! А себе не оставила? Хоть маленько, а?! – И Сирену прорвало. Будто у фонтана сняли верхнюю, декоративную часть. Слёзы хлынули и вывели токсины морального напряжения. А потом она сказала:

– Птица-Сирин сулит перемены к лучшему. Тому, кто её услышит. Но со мной всё не так. Настоящая Сирин – это ты, недаром ты птица. Ты даёшь им спасение, я – маню и гублю. Я – Сирена, ты – Сирин, добавила она на прощание. Гале почудилось, что она больше не увидит её.

Она добралась до дома в нехорошем настрое. Долго собиралась с духом и с мыслями. Ходила по комнате, тёрла друг о дружку ладони. Шептала сама себе успокоительное. Наконец собралась. Позвонила.

– Алло? Кто это? Галя? Аа, знаешь что, Галя… А мы Руслана вчера похоронили… Не плачь, Галя…

––

1. Альфред Хичкок.

2. К. Баркер «Сотканный мир».

3. «Чёрный человек» С. Есенин.

25) Тринадцатая глава. Червона Рута.

Рута ревновала. Скажи ей кто, что она собственного сына ревнует, она бы возмутилась: «Ты что!», она полезла бы в драку, глаза с корнем бы вырвала. Тем не менее, она с особой тщательностью контролировала жизнь гениального подростка.

А Женька скучал по Иванке – та уехала в далёкий ВотЧо, учиться. Ближе института не нашла. Вообще-то она ему объяснила, что ей нужен историко-ретрографический, и из двух существующих [1] этот – лучший. И теперь у них совместного времени очень мало, в месяц раз, и в год два раза на каникулы. Остальные вечера он коротал за общением с другими девушками.