Мэгги Ри - Лимит исчерпывающих вопросов

– Дин… да что с тобой?

– Что со мной? Это что с тобой, Бигрин? Ты думаешь, так просто внезапно исчезнуть и так же внезапно появиться через шесть лет – никто не заметит?

– Извини, что не сказал тебе. Я не мог, – глядя в этот внезапно холодный взгляд, Эд осознал, что действительно накосячил. Он уже не мог ничего вернуть.

– Исчезни назад. У меня нет сил и желания с тобой больше общаться, – Блюм сделала глубокий вдох и такой же выдох. Кого-кого, а на пороге меньше всего она ожидала увидеть именно этого человека. Столько всего произошло за это время и сейчас он словно врывался в ее жизнь вместе с тем страшным прошлым, от которого она сама бежала.

– Я не могу исчезнуть. Я правда ехал из Петербурга прямо сюда и… Я даже не подумал, где остановлюсь, – Эдик заикался и было ощущение, будто он придумывает, что сказать, но он говорил чистую правду. – Я просто хотел увидеть тебя.

Эти слова сумели задеть за душу даже холодную и строгую Блюм, которая только что так злилась на него. Вся злость куда-то исчезла, стоило именно этому человеку сказать именно эти слова. Ей этого безумно не хватало. Затем она вновь посмотрела на него, на его абсолютно незнакомую одежду, обувь, желтый пошарпанный чемодан, крашенные волосы и поджала губы от негодования.

– Красиво говоришь. В Петербурге понабрался?

– Да ты что, смеешься? Дина! – тот даже обиделся, когда понял, что его слова не восприняли всерьез. Дина осматривала его с головы до ног каким-то призирающим взглядом. Она прежде ни на кого так не смотрела.

– Мне ни капли не смешно, Эд. Ты исчез именно тогда, когда мне чертовски нужна была твоя поддержка. А теперь приперся, черт возьми, нашел мой адрес и умоляешь тебя простить?

– Я не прошу меня простить. Я знаю, ты имеешь право злиться. Я здесь не за этим. Мне нужно теплое укрытие. Если ты сможешь принять меня у себя хотя бы временно…

– Ха-х! – заслышав такую наглость, Дина презрительно ухмыльнулась себе под нос и обхватила свои плечи руками, качая головой. – Я думала, ты уже не найдешь, чем меня удивить. А ты нашел. Браво. Может быть, тебя ее по головке погладить? Носочки теплые дать? Чаю налить?

– Вообще… было бы неплохо, – искренне улыбнулся тот, розовея щеками, когда искоса увидел, как Дина шаркнула ногой и направилась к своей двери. Он пошел за ней и в этот же момент увидел, как она захлопывает дверь. Это было ожидаемо от Блюм. Его нога оказалась между дверью и дверным косяком, не давая ей закрыться.

– Бигрин, вали к своей семье. Хватит преследовать меня.

– Дин. Я не мог сказать тебе.

– У тебя была веская причина?

– Ладно, ладно… – он замер, прижимаясь к ее двери плечом, глядя на свои измазанные в грязи кроссовки. – Дин… Я боялся.

– Меня? – фыркнула она за дверью.

– Нет. Я боялся, что ты расскажешь обо всем маме.

– О чем таком я могла бы рассказать твоей матери? С дуба упал? – расслышав его невнятную речь, она немного приоткрыла дверь и выглянула, глядя на то, как он бледным лицом прижимается к пыльной двери. Выглядел он, к слову, как запуганный ребенок. Ей было знакомо это лицо. – Что?

– Я боялся, что ты расскажешь маме, куда я уехал, где я…

– Ты не мог просто рассказать мне причину твоего внезапного побега и о том, что нельзя ее говорить твоей матери?

– Говорю же, мне было страшно. Тебе не понять этого…

– Эдик, хватит мямлить! – она не стерпела и разозлилась. Раскрыв дверь, она как-то резко схватила его руками за ворот куртки, заставив посмотреть себе в глаза. Она увидела, как он напуган ее ростом, взглядом, и лишь в этот момент голова ее немного протрезвела от злости. Конечно. Он же помнит ее совершенно другой.

– Меня… папа избил, – выдавил Эдик, аккуратно убрав ее руки от себя. У него было огромное желание просто сгореть заживо от стыда. Ему казалось, что говорить на такие темы запретно. И признаваться мальчику в таком девочке – тоже стыдно. И неправильно.

– Давно? – а она как будто стала тише и посмотрела куда-то в сторону. То ли злилась, то ли смущалась. Ее было ему совсем не понять. Одно хорошо: она отпустила его и ее сильные руки были для него теперь безопасны.

– Тогда, шесть лет назад. Я… вел себя так… ну… Он сказал, что «вызывающе»…

Дина помнила. Эдика всегда дразнили окружающие и ей приходилось его защищать. Вечно какой-то неловкий, женственный. А на первом курсе и вовсе начал ногти красить с девчонками, волосы себе чуть перекисью не сжег… Красился… Он был так счастлив. И просто невероятно красив.