Мэгги Ри - Лимит исчерпывающих вопросов

«Если, конечно, она не обижена на меня за мой импульсивный побег…» – подумал он про себя и печально вздохнул, но очень скоро отбросил ненужные мысли. Подобрав к себе небольшой чемоданчик с очень ценными вещами, он вставил в телефон совсем другую симку, еще тех лет, и как будто вернулся на машине времени на много-много лет назад.

***

Впервые они с Диной Блюм повстречались, когда ему было шесть, а ей семь. Оба попали в один первый класс. Он прекрасно помнил Дину такой: девчонка немного выше него ростом с безумно суровым, вечно недовольным лицом. У нее были волосы цвета темного шоколада, длинные-длинные, и большие темные карие глаза, словно у собаки. Одноклассники ее побаивались и старались не переступать ей дорогу. По школе даже ходили байки о том, что Дина мальчишек на выходе из школы избивает. Так ли это действительно было, никто не знал, но репутация у нее была такова.

Что касалось самого Эдика Бигрина, то с ним все было наоборот. С самого детства у него были длинные ресницы и нежная бледная кожа, к тому же говорил он довольно писклявым голосом. А школа, как вы и сами знаете, место жестокое, в основном из-за стадного инстинкта детишек, учащихся в ней. Как результат: в возрасте шести лет он был главной мишенью для остальных дворовых мальчишек и предметом обсуждения всех родительских собраний. Со временем он просто придумал себе иммунитет против таких задир: он не обращал на них внимания, а при случае прятался за самого сильного и страшного. А «самым сильным и страшным» в их классе была Дина.

Не сказать, что они сразу подружились. У новой подружки был очень сложный характер. Эдик считал, что она пошла им в свою мать, так как та всегда была очень строгой и довольно грубой. Папа Дины же напротив был чудесным веселым человеком. Дина рассказывала другу о нем так, словно он был волшебным мифическим существом. Она сравнивала его с радужным единорогом, увы, которого жизнь забрала на небо. Кажется, именно в тот момент, когда самого близкого человека в ее жизни не стало, она решила держаться как можно ближе к своему непутевому однокласснику. Они стали лучшими друзьями.

Маргариту Эдуардовну, маму Дины, безумно раздражал этот несносный пацаненок, она запрещала дочке с ним водиться. Розе Борисовне же, маме Эдика, девочка Диночка очень даже была по душе. При первой же возможности еврейская мама отправила деточек в танцевальный кружок, где они больше дурачились, чем танцевали. Роза Борисовна или просто тетя Роза была абсолютно уверена в том, что благодаря танцам у сыночки в будущем точно не будет проблем с девочками. По-моему, она единственная видела в Дине не монстра и объект, которого нужно было бояться, а миленькую девочку, просто с очень мудрыми, серьезными глазами.

Вопреки словам мамы Блюм, эти двое больше не могли расставаться. Что бы кто ни говорил, лишь они были друг у друга поддержкой, а потому все оставшееся от учебы время проводили вместе. Гуляли весь день по городу, попадали в неприятности – тоже вместе. Часами зависали в компьютерном классе, чтобы вместе поиграть в игры или почитать книги. На пьянки у одноклассников тоже ехали вместе и, пока остальные уже валялись в зюзю, они прятались в самом дальнем углу кухни, залезали под первый попавшийся плед, выключали свет и смотрели под пледом кино, едва сдерживая смех.

Они даже закончили школу одновременно. Поступили в один институт с одинаковым баллом. Дина Блюм была единственным другом Эдика. Самым настоящим другом. Увы, ему пришлось уехать в Петербург несколько лет назад и он не сказал своему лучшему другу об этом. Таковы были обстоятельства.

***

– Матерь божья! Эдик-педик! Собственной персоной! – послышался не смотря ни на что искренний радостный крик со стороны дороги, когда Эд стоял с чемоданом возле вокзала. Сначала он неловко поморщился, пытаясь найти источник безобразия, а затем сам заулыбался во все тридцать два зуба и махнул рукой бывшему однокласснику. Он просил Вовку забрать его, если тот сможет, все-таки тот работает таксистом, ездит мимо иногда. К счастью, именно сейчас тот проезжал мимо и смог найти свободное местечко для товарища. – Эдуард Александрович, сколько лет, сколько зим!

– Много лет, много зим, – прыснул со смеху юноша. Водитель поспешно выскочил из машины, чтобы пожать ему руку и положить его чемодан в багажник. Рука у него с возрастом стала еще сильнее, теперь кости в ней жалобно похрустывали. – Как чудесно, что ты все-таки оказался здесь. Я ведь практически все забыл тут за это время.