Лидия Капленкова - Колыбельная для собаки

И началось! Кейси загнала кошку под диван, гавкнула. Я рыкнула, чтобы заткнулась. Первый час ночи, вся семья спит, внуков угомонили. Под диваном оказалась не только кошка, нашлась коллекция мячиков, которую срочно потребовалось достать.

Мячики на полу не держались, катились назад. При помощи носа, разумеется. Лапы не доставали, собака тявкала, кошка шипела, я перекрикивала всех зловещим шёпотом.

Кейси принялась за мягкие игрушки. Трепала добычу, «убивала». Мишку, лису, зайца – всех прикончила.

Ночной «тыгыдык» грозил разбудить не только нашу семью – весь дом.

Почесали за ушком, погладили шейку, прекратили обнимашки по команде «всё». Кейси вспомнила про мячики. По дороге наступила на курицу, которая визжит нечеловеческим голосом. Муж примчался из кухни.

Моё терпение лопнуло. Уложила собаку на диван, сама пристроилась рядом, чтобы держать и не пущать. Включила телевизор, пусть бубнит.

Гладила полуночницу, успокаивала, грудку почухивала. Пасть заткнула канатом – вместо соски. Собака дёргалась и косила недобрым глазом. Канат выплюнула.

И тут меня накрыл маразм. Я вдруг затянула:

– Баю-баюшки-баю, баю Кейсиньку мою!

Строптивица опешила. Я тоже. Сроду никаких колыбельных не пела, медведь на ухо наступил. Но собака притихла. Я быстренько продолжила:

– Не ложися на краю. Придёт серенький волчок и ухватит за бочок.

Собака заслушалась. Перестала крутиться, улеглась на бок, я её похлопывала. Продолжение песни не помнила, завела сначала. Кейси перевернулась на спину.

Разомлела, лапы раскинула, брюхо подставила для почесушек. Я с воодушевлением описывала действия серенького волчка. В десятый раз. Животное закрыло глаза и засопело на моей подушке.

Ночному «тыгыдыку» пришёл конец.

Села я и подумала – вот оно. Первый шаг по дороге, ведущей в никуда. Колыбельная для собаки.

Фото автора

Нашей Мурке одиннадцатый год. Выросла кошка с овчаркой Тигрой, спали вместе со мной на диване. Собачий век несправедливо короток, и в апреле прошлого года проводили её за Радугу. Рухнул привычный мир. Для всех и для кошки – тоже.

Мурка и Тигра, фото автора

Мурка залегла под моё одеяло. На две недели. Выскакивала из комнаты по нужде и опять скрывалась в логове.

У нас была и вторая кошка, Майя, совсем старенькая. Вскоре не стало и её.

Мурка окончательно перебралась под одеяло. Остались в прошлом гонки по коридору, «кошачий телевизор» на кухне, солнечные ванны на ковре. Пустовало любимое место на подоконнике среди горшков с цветами.

На руках кошка затравленно озиралась и спешила юркнуть назад в тёмное чрево одеяла. Неожиданно стала ласкаться к мужу. Всю жизнь я у неё была главной хозяйкой.

Дочку с зятем и раньше обходила стороной, на внуков шипела. Никто никогда её не обижал. Такая странная кошка.

В мире остались – комната, я и муж. Встречала нас, как из дальних странствий. Мяукала, не отпускала от себя. Видимо, поняла, что всё на этом свете – временно. Никто не вернётся назад.

Потихоньку привыкала Мурка к новой реальности, на кухню выходила.

И вдруг собранный из осколков хрупкий мир взорвался суетой, визгом, детскими воплями. Дом ходил ходуном, передвинули привычные вещи, внуки прыгали по дивану, разрушили нору под одеялом. Двери хлопали туда-сюда.

И – запах. Страшный, густой, чужой и беспощадный. В центре крутящегося вихря из ниоткуда возник монстр – двухмесячный овчарёнок.

Фото автора – Кейси 2 месяца

Мурка забилась в самый дальний угол – за стол под батарею. Выманить не смогли. Ночью сама проскользнула в туалет и назад. Просидела сутки. Не пила, не ела, в логово не пряталась.

…Всегда у нас дома жили кошки и собаки. Знакомились, привыкали друг к другу. Мы даже особых усилий не прилагали. Сама Мурка пришла котёнком к двухлетней овчарке. Собаку, в свою очередь, спокойно приняла взрослая Майя.

Мурка овчарёнка боялась панически. Перемещалась по возвышенным поверхностям и шипела.

Плошку с кормом я убрала из кухни и пристроила на компьютерном столе. Кошка даже ко мне на кресло не приходила. Лежала в шкафу на вещах.