Array Сборник - Точки. Современный рассказ

После окончания схваток сделала поворот на ножку: вышла первая ножка, снова начались у женщины схватки, больно зажав мою руку. Я прекратила всякие движения, стерпев боль. Вторая ножка, как и сказала Лидия Монгушевна, сама собой вышла. Но теперь застряла головка. Вспомнила другой способ: засунула свой указательный палец в рот ребенка… И, наконец, ребенок появился на свет, но весь синий, не кричит, не дышит. Резиновой грушей быстро отсасываю слизь из носа, изо рта. Акушерка встряхивает младенца и похлопывает. Тана гремит ведрами, наливая в тазы воду. Младенца погружают то в холодную, то в горячую воду. Он молчит, и голова его безжизненно, словно на ниточке, болтается из стороны в сторону. Но вот вдруг – не то скрип, не то вздох, а за ним слабый, хриплый первый крик.

– Жив… жив… – бормочет Тана.

Снова отсасываю слизь из дыхательных путей. Закричал еще громче. Тело порозовело, но лицо оставалось синюшным. Укладываю его на пеленку. Да, да почти мертвый ребенок вдруг закричал, задышал, порозовел! Акушерка накладывает зажимы на пуповине ребенка и дает мне ножницы. Когда я перерезала пуповину, она торжественно произнесла: «Доктор, вы – хинава – крестная мать спасенного вами ребенка!»

По телефону слышу: «Молодец, Зоя Шомбуловна, я тоже слышу крик малыша, сейчас следите за последом, чтоб кровотечения не было».

И мать жива. Ничего страшного, по счастью, не случилось. Женщине измеряю пульс, артериальное давление. Пульс ровный и четкий.

Акушерка отбрасывает в сторону окровавленные простыни и торопливо закрывает мать чистой, под ягодицы положила специальную ванночку.

Видно сморщенное красновато-коричневое личико новорожденного дитя, и не прерывается тоненький, плаксивый писк.

Акушерка Опей Доржуевна мне улыбается:

– А вы, эмчи – доктор, хорошо сделали поворот, уверенно так.

На лице у нее замечаю искреннее выражение горделивого удовольствия. Сердце мое полно радостью. Я гляжу на кровавый и белый беспорядок кругом, на красную воду в тазу и чувствую себя победительницей.

Измученная счастливая мама благодарила меня и все время извинялась: «Я сама виновата, мне акушер-гинеколог Зоя Настыковна неделю назад написала направление в Кызыл, а я из-за отсутствия паспорта и денег не поехала».

А меня после этих родов била дрожь, болела несколько раз зажатая схватками во влагалище рука и почему-то живот, как будто это я сама родила.

Живет и работает в подмосковном Реутове. В 2008 г. выпустила сборник «Дыхание природы». Выпускница ВЛК Литературного института им. А. М. Горького 2012 г. (семинар поэзии В. Сорокина). Стихи опубликованы в городском альманахе «Колокол», в литературных альманахах «Ступенька», «Исповедь», журнале «Поэзия века», коллективных сборниках проекта «Библиотека современной поэзии»: «Краски Жизни», «Связующее СЛОВО», сборнике «Поэт года»; на интернет-портале СТИХИ.РУ; в православном интернет-журнале «Слово Отчее». Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2011». Прозаическое произведение публикует впервые.

– И если приснится с четверга на пятницу… – слышится чей-то знакомый-знакомый голос… Она отмахивается полушутя, с полуулыбкой.

Вот идет она по длинному темному коридору… одной рукой зажженную свечу держит, другой – бережно так – пламя прикрывает, чтобы не погасло… Медленно-медленно идет, осторожно, крадучись: боязно больно чего-то… на стенах – причудливые тени извиваются… Ти-ши-на кругом!! А глянешь – лишь краешком глаза в сторону на пляски колдовские – тут же бубен шамана чудится, и сердце… сердце в такт – зверьком напуганным… Пол мраморный – босые ступни холодом тянет, до самого сердца… до самого-самого…

…Уже и мурашки, что по спине ползали, различать перестала: сама – как сплошная мурашка-букашка, петляющая зигзагами бесконечного лабиринта… коченеть начала: пытается вспомнить, зачем она здесь, зачем?

Вдруг курносый нос упирается в массивную дверь. И тут же зажигается, ну прям, как в сказке, табличка светящаяся, где печатными аршинными прямо-таки буквами прописано: «ЖЕНИХИ»…

«А-га-а: вот оно что!» – светлячком проносится в голове живая мысль, и сияющая улыбка на миг озаряет миловидное девичье лицо, изрядно измученное загадочностью происходящего. Откуда ни возьмись, звучит уже заветный марш Мендельсона, услужливое воображение достает из хранилища глубинных ячеек памяти картину гадания на кофейной гуще в гостях у бабы Марфы – для обозрения, да с пристрастием. И, как по мановению волшебной дирижерской палочки, внезапно оборвав чудесную игру незримого оркестра, в воцарившемся безмолвии явственно звучит торжественное заключение опытной свахи: «Готовься, девонька, замуж! Вона – глянь-ко: женихов-то вкруг тебя вьется – тьма-тьмущая!» И, раскинув карты для пущей убедительности, Матрена, изменившись в лице, с неподдельной тревогой долго стучит иссохшими костяшками кривых пальцев, тыча королю пиковому в черну бороду: «Слушай меня, слушай как следует! Берегись, молодка! Ох, берегись: охотится про твою невинну душу старый греховодник, злодей жестоковыйный… Тьмы бойся… ох, опасайся! Мрака избегай!