Исаак Ландауэр - СМДБВБИП

Важно отсутствие страха. Не только применительно к себе, но также и за близких, бессознательного – вроде высоты, и животного – как то соседство с опасным хищником. Любого. Речь не только и не столько о неполноценной на пару с выдуманной эмоцией жизни, но о целесообразности. Появление на свет, беспрецедентная удача с вероятностью один к бесконечности ровно, не потребовало никаких усилий – тебя родили, следовательно данная модель – назови как хочешь, не предполагает иного действия, как в алгоритме лучше не придумаешь. Нужно только опираться на исходные параметры: абсолютная свобода, удовольствие познания мира – попутно улучшая генетику, интерес ко всему вокруг, быстро исключающий из ареала любви большинство людей, отсутствие безусловных авторитетов, сомнение по умолчанию, даже к результатом собственного опыта. Позже, годике, эдак, на третьем, добавится сознание и возможность мышления, которое, соответственно, абстрактное или на основе собственных органов восприятия. А ошибочное или нет уже дело десятое, важно, чтобы свое.

Свое. В действительности, которая создала тебя сама, логично предположить и самостоятельность, но уже во взаимодействии с тобой, наличествующих процессов. Принципиально – жизнь-смерть, условия у всех одинаковые, следовательно жалость и сострадание не уместны. "Не путать с симпатией", – точно подсказала новая любимица Моля, исчезновение которой не желательно, ибо видеть ее в радость; миллиард незнакомых людей притом значения не имеют. Или наоборот, если вспомнить Уолдо Фрэнка, подметившего бессознательную уже радость, поднимающееся тепло, как первую реакцию человека на сообщение о гибели незнакомых особей своего вида. Оно и понятно: меньше конкуренции, потребителей, больше кислорода и прочих ресурсов.

Продолжая тему радостей, Николай должен был признать, что, пусть и при прочих равных, но наблюдать за аппетитно уплетающей паштет Молей доставляет несомненное удовольствие. Вопрос кому: ему или уму, при тех же прочих равных Моля заинтересована в поддержании источника энергии, а мозг способен мотивировать нужные поступки и мысли гормональным подъемом – настроения, восприятия, всего. И если..

– Как тебя зовут? – складки на животе, ей уже ответил взгляд, но они здесь привыкли побеждать словами все и вся. С мысли, конечно, сбила, тем и рада, наглость ей второе счастье, за то и убьют; недолго осталось.

– Ладно, можно и на чай прерваться, не спешу, – примирительно ответил Николай, и тут же по левую руку разместилась Она. Вышеуказанное настроение дало скачок: отчего-то достойная женщина появляется вовремя, а хабалка вечно лезет через забор.

Кнопка вызова официанта. Еда, как заметил профессор Мечников, а, быть может, и Богомолов устами Таманцева, самое интимное общение человека с природой. Если так, то объяснимо это повальное, сквозь даже повсеместно привитый интер-сетью синдром бога, почти уже помешательство на фоне разнообразия белка. И действительно, сколько тысяч поколений азиатов легли в землю на месте кокосовой пальмы или рисового поля, замороженные туши, щипавшие траву из южноамериканских индейцев, рыбный фарш, составленный из всех без исключения закоулков мирового океана. И все мы кушаем, с нами кошечки и собачки, сороки и вороны, логистика и заморозка дают синергию биологических связей, подключается разум, затягивает технологиями в общее сознание, цементирует единство организма. Впервые на арене целый вид, что одна особь, понятный и оттого послушный..

– Да вашу же мать, – складки на брюхе живо реагируют, агрессия сулит отработано нежное прикосновение ладони и вкрадчивое – впрочем, гам надо еще переорать..

– Что тебе, дорогой? – что дорогому надо она понимает не хуже его самого, но официант только один, да и еда.. Игра отдает изяществом рыбной торговки, на этой странице они отчего-то уверены, что созерцание их промежности избавляет от прочих нужд, потребностей и удовольствий. Досадное заблуждение, за которое в исторической перспективе принято спускать шкуру с живых, в порядке далеко не наиболее изощренного развлечения наличествующей плотью. Не верите, спросите ветеранов исправительных учреждений времен Адольфа Алоизовича, изрядно натешившихся с избранными собственным богом, чтобы затем доживать свой век в благовониях ярких воспоминаний.

– Официанта позвать: сейчас, – жмет на кнопку уже Она, да так натурально. что начинает казаться, будто перед тобой и впрямь неисправимо тупоголовая дура; заметил, впрочем, тоже не академик. У женщины не ипостась, она такая, какими предстают обстоятельства, ее гормональный фон настроен на биоритм – чувствует, а не создает, создаешь здесь..