Александр Носов - Вспоминается Чеченская война

В последующие несколько дней силами нашего Отряда были проведены дополнительные зачистки в селе, патрулирование вдоль дороги. С особенным вежливым, но очень серьезным вниманием были обследованы дом за домом, осмотрены погреба и амбары. Несколько мужчин с вопросами по документам были доставлены в райотдел, что соответственно вызвало крики их женщин. Такие мероприятия давали понять близость к врагу карающего меча правосудия. Обнаруженный минизаводик по производству бензина был подорван лично Гошей. И видимо, с учетом дополнительных имеющихся данных по обстановке, в соответствии с указанием вышестоящего руководства, мы стали переезжать в другой район Грозного Чернорьечье.

Черноречье считался одним из самых бандитских районов Грозного. В распоряжение нашего отряда были отданы целых два первых этажа трехэтажного здания бывшей гостиницы. Третий этаж был доблестно оккупирован еще до нас представителями ОМОН Карачаево – Черкессии. Правда и само здание было, можно сказать, тоже бывшим. Ни окон, ни дверей, ни отопления, ни света – ничего не было. Но мы же помним про силу и мощь Вологодского строительного отряда. За считанные дни окна были заложены, посты на въезде, на крыше здания были усилены мешками с песком. Старшина Горголь, с помощью всех, за считанные дни провел газ во все кубрики.

С медкабинетом мне конечно здесь не повезло, но отдельное помещение, вместе с кадрами нам выделили. В поисках хоть какого-то строительного материала, мы с Алексеем Лучинским устремились в соседнее стоящее здание, я так понял – бывшего автосервиса. Медленно заходя в эти руины, мы осматривали помещение за помещением. Вдруг внизу дверного пролома я увидел какую-то нить. «Стой Альбертыч, растяжечка» – удалось сказать быстро. Он замер, но тут же, улыбнувшись, с приколизмом, как всегда, ответил: «Да ничего. Перешагнем». Перешагнул сильно натянутую проволоку, и пошагал дальше, как так и надо. Вот здесь снова, как-то всей кожей я ощутил близость угрозы жизни в этих условиях. Так вот, отобрали там какие-то куски линолеума, пару вполне себе нормальных стульев, нормальные доски. Вышли обратно из здания, вновь перешагнув через растяжку. «Может уберем?» – спросил я. «Зачем? Мы-то о ней теперь знаем» – ответил Альбертыч.

Потихоньку и в Черноречье наш ритм службы стал налаживаться. Утром саперы с собакой направлялись на инженерно-саперную разведку. Частенько и я следовал с ними, из солидарности соседства по кубрику. Да и доктор рядом при их работе вселяет надежду.

Фото 13. Инженерно-саперная разведка в Черноречье

Не буду геройствовать и заявлять небылицы, но примерно раз в неделю по дороге к блок-посту находили подозрительно оставленные крупные предметы, необычным образом сложенные горки камней, которые тут же уничтожались накладным зарядом.

Фото 14. После саперной разведки объект уничтожен и догорает

Гоша и Юрик – собратья саперы, и их младший сотрудник – ученик Леха Блохин при этом наполнялись гордости и важности от проведенных мероприятий. А ведь с учетом того, что кому-то возможно необходимо было разведать их действия, этот труд действительно был очень важен.

После исследования дороги саперами, с блок – поста по рации подавался сигнал и следом шел «Урал» с бойцами, заступающими на следующие сутки.

Фото 15. Смена убывает на блок – пост

После короткого братания, прибывающая смена принимала порядок, даже велись соответствующие журналы. И «Урал» увозил уставших после суток бойцов обратно на пункт временного размещения.

Постепенно потребовался осмотр прилегающей к ПВР территории, да и местное население, которое в ряде случаев, было на нашей стороне, приносило информацию, что в том или ином доме должны появиться боевики. В один из вечеров было принято решение выставить ночную засаду в дом, максимально прилегающий к ПВР, но находящийся на горе, соответственно способный служить прекрасным укрытием при обстреле сверху.

Казался-то он близко, а вот чтоб попасть в этот дом, нужно было зиг-загом по тропкам потопать по практически отвесной горе, да еще прокрасться часть пути через частный сектор. Командир Ершов принял волевое решение – направить старшим группы Лучинского, с ним трое достаточно опытных бойцов. Экипировались, проверились, убыли около двадцати двух часов. Пошло время радиообмена. Естественно на связь старались выходить пореже. Я как раз был дежурным по ПВР. «Луч, ответь Кресту» – летели в эфире наши позывные, примерно раз в тридцать минут. Тихо и серьезно Луч докладывал, что все в порядке приближаемся, затем тихонько обследовали дом, залегли. Пошло время тревожного ожидания, час, два, все было потихоньку и серьезно.