Дмитрий Гаврилов - Сырники в бермудском треугольнике. Рассказы и повести

– И кто победил? – спросила мать скорее автоматически, нежели осознанно. Недавно по новому месту работы она проходила диспансеризацию, у неё в лёгких обнаружили обширное затемнение, а нынче утром пришли результаты биопсии: это был неоперабельный рак, и жить оставалось не более полугода.

– Да какая разница? Дрались! Из-за меня!! Представляешь!!! – восторг так и пёр наружу.

– Иди мой руки и ешь. Обед на плите. Я разогрела. Сама положишь, ладно? А я отдохну малость. Что-то мне нездоровится, – женщина ушла в большую комнату, включила телевизор, легла на неразложенный диван и, отвернувшись к стене, тихо заплакала.

После Нового года Лариса и отец остались вдвоём. Оба ухажёра на этом трагическом фоне перестали выяснять отношения и, как умели, старались выразить сочувствие. Так и не заметили парни, как сдружились. Потом и вовсе каждый нашёл себе увлечение на стороне: ходившая мрачнее тучи Жукова никого к себе не подпускала. А вскоре активистка в связи с ситуацией в семье и вовсе попросила освободить её ото всех общественных поручений и с головой окунулась в учёбу, так как поклялась у гроба матери хорошо окончить школу.

Клятву Лариса сдержала, и с заслуженной золотой медалью на груди третьего размера в ночь выпускного отчалила к бабушке на невзрачную малую родину матери. Оставаться дома более было невмоготу: отцу на Первомай приспичило жениться, и в их квартире поселилась рыжеволосая мачеха. Мало того, что эта гундосая мразь сразу же принялась по любому поводу придираться к падчерице, так ещё вечно мерила так ни разу и не надетую мамину шубу, громко моля при этом о скорейшем приходе зимы.

Карпухин, не торопясь, утолил жажду и вернул Артёму минералку.

– Неужто из-за нахлынувших воспоминаний в горле пересохло? – поддел Веретенников друга.

– Ага… В общем, Лариска – в большом порядке. Форма – потрясающая. Стройная, поджарая, морщин нет…

– Поджарая и морщин нет? В пятьдесят-то лет? Ха, не смеши! Просто умело их скрывает. Или помог скальпель хирурга.

– Во-первых, ей, как и нам, – пока сорок девять. Во-вторых, скрывать недостатки – искусство. В-третьих, ничего предосудительного в пластике не вижу, если она качественная, конечно. А в-четвёртых, не перебивай! Короче, хочешь – верь, хочешь – нет, но выглядит прям молодо. Одета – тоже супер! – Николай аж присвистнул. – Декольте, мини, туфельки, чулочки чёрные…

– Может, колготки? Или ты проверил? – отпустил сальную шуточку Артём.

– Какие колготки? Когда она их носила? Разве только в школе! – всё больше распалялся Карпухин. – Вспомни!

Лариса объявилась в октябре девяносто пятого на похоронах отца, который генералом так и не стал. Мужчина ушёл полковником, потому что не на тех поставил во время августовского путча, и был изгнан со службы победителями. Бывший офицер в отчаянии хватался за любую халтуру, но заработков катастрофически не хватало, и молодая жена, не соизволив сперва развестись, полюбила богатыря с толстенной цепью на кряжистой шее, шрамом в полщеки и огнестрельным оружием девятого калибра за пазухой.

Это был очень жадный человек. Ему показалось мало, что он отнял у Жукова женщину в норковой шубе с чужого плеча. Так до кучи он решил завладеть единственной жилплощадью оставшегося не у дел танкиста. Однажды сумеречным осенним вечером в хлам обкурившийся башибузук и сопровождавшая его хмельная дама сердца завалились к Жукову на разговор:

– Слышь, старый хрен, если жить хочешь, документы на хату давай и вали отсюда! – без прелюдий и экивоков заявил вымогатель прямо с порога.

– Да! Вали!! За проведённые с тобой лучшие годы жизни я заслужила компенсацию!!! – сразу стало понятно, кто идейный вдохновитель акции.

– Вообще-то, это моя квартира! Поэтому, вали-ка ты сам, мурло! И обезьяну свою не забудь! – спокойно возразил отставник. – Она, кстати, дрессированная: в портупее на голое тело знаешь как марширует?! Левой, левой, р-р-раз-два-три! На месте стой! Р-р-раз-два!

– Что-о-о-о? – весёлость мигом улетучилась, и агрессор достал пистолет.

– А то! – штабист откуда-то выхватил гранату и прям посреди коридора выдернул чеку.

Незваным гостям бы ретироваться подобру-поздорову, но бандит зачем-то полез в драку, вышло – не ахти, и взрывом разметало всех присутствовавших, кроме дрыхнувшего под потолком на антресоли рыжего кота по кличке Чубайс: животное слыло дико везучим, вот и вышло из переделки, как всегда, без единой царапины. А через час эта пушистая сволочь подлизалась к сердобольной соседке пенсионного возраста, которую милиция пригласила в качестве понятой, и снова обрела кров.