Мара Паулини - Вера

– Ты там жива?

Обязательное смывание грязи было всего лишь дополнением к возможности полного отрешения от реальности и погружения в мир детских фантазий. Максимально погружаясь и рассматривая поверхность воды, можно было переноситься в зазеркалье, где все предметы, расставленные по краям ванны – мочалки, мыло, флаконы, отражаясь, преображались в причудливые замки и парки, в которых жили принцы и принцессы, коварные ведьмы и драконы, и всё это приходило в движение и наполнялось содержанием лишь одним лёгким движением конечностей. Но вдруг мощный тайфун обрушивался сверху на сказочный город, разгоняя его обитателей, разрушая дома и ломая деревья, когда Полине приходилось возвращаться в обыденность, покидая любимую стихию.

Она вернулась в свою комнату, на ходу оценивая масштабы бытовых проблем, связанных со стирками и принятием ежедневных водных процедур, с тоской вспоминая о родительской уютной квартире, и безнадёжно рухнула на тахту, но тут же пожалела об этом. Её новое лежбище обиженно заскрипело, накренилось и зашаталось. Полине пришлось подняться и заглянуть вниз, чтобы поправить выбившуюся из общей стопки, заменяющей отсутствующую ножку тахты, толстую книгу.

«Что-то ещё будет?» – горестно подумала Полина.

Но к ней уже спешила, звонко отбиваясь шлёпанцами от пола, хозяйка квартиры:

– Как тебя в школе-то называли, полькой что ли? – весело крикнула она из коридора, – пойдём-ка со мной, полька.

И Полине представилась возможность оценить подробности интерьера комнаты колобка-процентщицы, которая оказалась плотно заставлена старинной деревянной мебелью, отороченной изящной резьбой. Огромное окно, оформленное плавно закруглённой в верхней части рамой, ярко освещало комнату, и Полина в полной мере смогла оценить нелепый контраст между одушевлённым и неодушевлённым её составляющими. В самом тёмном углу у двери громоздилась внушительных размеров металлическая кровать с высокой вычурной решёткой у изголовья, застеленная поверх ярко красного стеганного одеяла ажурным покрывалом, связанным крючком из белой хлопчатобумажной пряжи. Сверху громоздились наборы пуховых подушек, накрытых накидками, изготовленными в одном стиле с покрывалом.

Хозяйка остановилась у одного из раритетных шкафов рядом с кроватью и стала медленно наклоняться, а Полина с ужасом наблюдала, как, увлекаемая гравитацией, провисает под своим собственным весом огромная складка её живота. Осталось дождаться, когда она достигнет пола и шлёпнется об него, но «процентщица» вдруг замерла над одним из нижних ящиков шкафа, выдвинула его и достала комплект постельного белья.

– Постели, но смотри, аккуратно обращайся. В прачечную не набегаешься, да и дорого там, – протянула она белую стопку Полине.

И перехватив её любопытный взгляд, хозяйка поспешила реабилитироваться:

– Мой муж был военным моряком, защищал революцию и получил в награду эту квартиру с мебелью.

Полина в её сопровождении вернулась в свою комнату, чтобы под присмотром продемонстрировать своё умение обращаться с постелью, и приступила к разгрузке своего багажа.

– А можно мне перекусить? – постепенно успокаиваясь и извлекая из авоськи остатки дорожных припасов, попросила Полина.

– А чё ж нельзя? Обживайся. В холодильнике займёшь самую нижнюю полку. Да тебе много места и не надо, если только для завтраков. Учиться будешь целыми днями.

Полина, всё так же настойчиво преследуемая старушкой, направилась на кухню, где та весело водрузила на самую большую конфорку чайник и торжественно сообщила:

– Чай бесплатно!

И пока Полина грустно отщипывала от подсохших в дороге домашних пирогов, вода закипела, и хозяйка, открыв маленькую металлическую коробочку, подцепила пальцами щепотку чая и бросила прямо в горячий чайник.

– Чай по-питерски, – так же торжественно объявила она, – минут через пять можешь пользоваться.

Пришлось пока довольствоваться этим, и Полина после того, как хозяйка покинула кухню, выбрала из горки посуды, свисающей в металлической сушилке над раковиной, бокал и наполнила его чуть подкрашенной водой из чайника, чтобы только утолить жажду и запить сухомятку.

Учебная группа проектировщиков разместилась в бывшей келье, крошечном помещении с небольшими овальными окнами и мягкими потолочными сводами, больше располагающем к лирической медитации. Комната была непривычно вытянута в ширину, и сдвинутые столы с длинными деревянными скамьями под ними расположились всего в два ряда напротив обычной школьной доски на стене. Помещение внешне больше напоминало класс церковно-приходскую школы, если вместо женщин здесь обучались бы дети.