Мара Паулини - Вера

Полину охватил ужас от одной только мысли о том, что она ошиблась с маршрутом, заблудилась, и теперь придётся возвращаться назад, чтобы начинать поиски заново. Переждав очередной, теперь уже ледяной, поток пота вниз по позвоночнику, она достала из сумки записную книжку и направилась к собору, чтобы ещё раз сравнить адреса, но остановилась вдруг перед огромной толпой стариков, преградившей ей дорогу. Люди, одни из которых стоя, другие на коленях, обрамляли огромную яму прямо у центрального входа в храм. Даже небольшого роста Полины оказалось достаточно, чтобы никому не мешая, заглянуть внутрь поверх сгорбленных плеч. Она с ужасом отшатнулась, увидев на дне ямы выступающие из толщи земли части деревянных гробов, и ринулась к ближайшему зданию, заметив на нём небольшую застеклённую вывеску.

Полина с облегчением вздохнула, определив, что нашла наконец тот самый учебный комбинат механизации учёта и вычислительных работ, который, как оказалось, оккупировал священное когда-то место. Она с усилием открыла тяжёлую массивную дверь, поднялась на второй этаж и через открытую настежь дверь одного из помещений увидела сидевшую за письменным столом, устланным многочисленными бумагами, маленькую старушку в голубом выцветшем халате.

– Заходи, не стесняйся, – тихим скрипучим голосом приветствовала она Полину, – доставай документы.

– А что это у вас во дворе происходит? – поспешила Полина с вопросом, который требовал срочного ответа, чтобы окончательно успокоиться и прийти в себя.

– Готовимся к отопительному сезону, – проскрипела старушка.

– Чтобы жить по-новому, приходится воевать со старым, – добавила она ещё тише и равнодушнее.

Полина так и не смогла определить подлинного отношения своей новой знакомой, представившейся завхозом Марией Николаевна, к происходящему. Отчитавшись на выпускных экзаменах по окончании средней школы об успешном усвоении курсов истории и обществознании, она знала, что все памятники истории и архитектуры в России после великой революции теперь принадлежат народу, для которого религия всегда была и будет лишь смертельным опиумом. Но старики и старухи, собравшиеся у подножия поверженного храма, так и не изменившие своим устаревшим взглядам, то ли посылали теперь проклятия на головы безбожников, то ли замаливали чужие грехи.

– Издалека ты однако, и поклажи у тебя многовато, – оценив цепким бесцветным взглядом внешность и объём багажа Полины, заключила Мария Николаевна после того, как отметила и удостоверила круглой печатью дату прибытия в её командировочном удостоверении.

– Но я выделю тебе место проживания поближе. Будешь жить в пяти минутах ходьбы от станции метро Выборгская, оттуда в любой конец города быстро доедешь, – уже бодро и игриво продолжила она, протягивая Полине листок бумаги с написанным на нём крупным каллиграфическим почерком адресом.

– Опять на метро возвращаться? – засовывая записку в карман плаща и приседая, чтобы подхватить вещи с пола, печально пропела Полина.

– Нет, нет, – поспешила упокоить её Мария Николаевна, – на метро не надо возвращаться, – с Петроградской до Выборгской тебе долго придётся добираться, да ещё с пересадками.

Она подошла к окну и в позе великого вождя, запечатлённой в многочисленных копиях бронзовой статуи, разбежавшихся по Советскому Союзу и возвышающихся в центре всех городских площадей, выбросила вперёд правую руку, обозначая направление дальнейшего движения Полины к её светлому будущему.

– Видишь наверху знак трамвайной остановки? Перейдёшь на ту сторону и подождёшь семнадцатого трамвая. Он часто ходит и за десять минут довезёт тебя до места.

Полина продолжила любоваться подробностями одного из красивейших европейских городов через окно полупустого трамвая и, пока добиралась до места, успела нарисовать в своём воображении соответствующий сложившимся впечатлениям образ солидной столичной дамы в пенсне, которая заочно любезно согласилась предоставить ей часть своего жилища. Но первым, что бросилось в глаза на подходе к одному из многочисленных зданий, построенных в прошлом веке в качестве так называемых доходных, оказалась вывеска «Кафе мороженое», и заглянув в витрину первого этажа, Полина увидела аккуратные столики с немногочисленными посетителями, а давно опустевший желудок жалобно застонал. Где-то под толстыми слоями одежды укромно затаились крупные купюры огромной по её меркам суммы, сложившейся из последней зарплаты и командировочных на текущий месяц, но и легальной мелочи из кошелька наверняка хватило бы на небольшую порцию любимого лакомства.