Герцель Давыдов - Жизнеописание Симона Волхва, или Незаконченный танец Ума и Мысли

– Как я уже и говорил, мой дядя, старший брат матери, был священник, я показывал вам его Библию. Мать, вопреки желанию семьи, вышла замуж за фермера, простого человека, который был намного старше нее и к тому же не принимал всей этой религии. Он требовал от матери, чтобы она также не исполняла обрядов и не отмечала церковные праздники. Мать внешне смирилась, но, когда мы оставались одни, часто говорила со мной о важности религии и ее истинности.

В это время подошел официант с заказанными блюдами, и Томас замолчал, а затем продолжил рассказ:

– Когда я подрос, она стала уговаривать отца попробовать сходить в церковь, помолиться, но отец страшно этому противился. Он говорил, что человек может быть честным и справедливым и без религии. Оглядываясь назад, я все больше убеждаюсь в том, что он не всегда был таким, люди не рождаются с ненавистью к религии – одних подталкивают к этому какие-то события из прошлого, а другие сами отворачиваются от нее. Возможно, ему на пути встречались недобросовестные священники.

Погрузившись в воспоминания, дьякон снова замолчал. Они приступили к обеду, а когда утолили первый голод, Томас закончил свое повествование:

– Сейчас мы с отцом практически не общаемся. Он занимается своим огородом в деревне, что-то мастерит из дерева. Когда-то давно произошло событие, которое с каждым днем все больше воздвигало стену между нами, и мы, хоть и жили в одном доме, практически не разговаривали друг с другом. Утром, когда вы разбудили меня, я видел сон, преследующий меня с самого детства.

– Когда я вошел в фургон, вы бормотали: «Мама, священник скоро прибудет. Я пойду искать его…» Это что-то из прошлого, что не дает вам покоя?

Томас снова вспомнил сон. Он давно не видел его, и вот ночной кошмар вновь вернулся. Может, вчерашний разговор о родителях повлиял или эти чертовы свитки.

– Это долгая история, о которой мне тяжело вспоминать. – Он вздохнул и отхлебнул темный ягодный напиток из маленького бокальчика. – Той ночью я остался в доме с матерью, а отец отправился за священником. Моя мать умирала и хотела исповедоваться. Но отец вернулся через несколько часов один. Мы никогда не обсуждали этот вопрос, но мне порой думается, что он никуда не ходил, придерживаясь своих антирелигиозных принципов или испугавшись грозы. Я никак не мог простить ему, что в ту ночь он не исполнил последнюю волю матери. После ее смерти он ни разу не посетил церковь, чтобы молить о прощении ее грехов в земной жизни. Через неделю он продал лощадь и повозку, сказал, что они ему больше не нужны, поскольку в город они ездили только вместе, сжег все ее вещи и избавился от украшений. Наверное, он хотел поскорее забыть ее, сделать так, чтобы больше ему ничего о ней не напоминало.

Профессор отложил приборы и внимательно слушал Томаса, который, глядя на ливший за окном дождь, продолжал свой печальный рассказ:

– Я много размышлял и после окончания университета сообщил отцу, что хочу выбрать служение церкви. Он не стал меня отговаривать, только сказал, что на ферме меня всегда ждут. Я рад тому, что избрал этот путь, и продолжаю считать, что моя миссия на земле в служении. Вдобавок ко всему, вступив в ряды церкви, я имею возможность молиться о том, чтобы облегчить участь моей матери на небесах. Той дождливой ночью я никак не мог ей помочь, только сидел у ее кровати и плакал, поэтому сейчас я хочу исполнить свой долг перед ней. Вы, наверное, этого не поймете, но я убежден или по крайней мере хочу верить в то, что мои молитвы согревают ее там, в раю.

– А вы верите в то, что после этой жизни что-то есть?

– Безусловно. Душа вечна, и, завершив свой земной путь, она отправляется в рай.

Профессор, который был убежден, что жизнь человека ограничена его земным существованием, не стал подвергать сомнению слова глубоко верующего Томаса. Немного подумав, он спросил:

– А с отцом вы видитесь?

– Мне хоть и тяжело это делать, но я навещаю его раз в несколько месяцев. Мы должны прощать ближних и примиряться с ними – так учит церковь. Следуя этому, я стараюсь не осуждать отца, насколько это возможно, хоть простить его так и не получается.

– А сколько лет вы служите?

– Чуть больше трех лет. Я благодарен богу за этот выбор и церкви за то, что приняла меня. Если бы не религия, не знаю, как бы пережил то событие. Только вера в Иисуса поддерживает меня и дает силы.

Профессор тоже вспомнил свое детство и родителей, покинувших этот мир, и заметил: