Николай Дубчиков - Я расскажу тебе одну историю

В тот вечер она долго не могла уснуть и несколько часов плакала в подушку. София всегда чувствовала рядом чье-то присутствие. Иногда наедине она начинала болтать сама с собой. Затем становилась перед зеркалом и спорила, дурачилась или делилась тайнами со своим отражением. Её забавляла такая игра. Это был такой маленький безобидный секрет, её тайна.

Вскоре София попросила родителей показать ей могилку сестры. Для этого пришлось отправиться поездом на выходные в другой город. На кладбище девушка испытала очень сильное дежавю, как будто она уже была в этом месте. И не раз.

Родители подвели её к маленькой аккуратной могилке, и София шепотом прочитала на черном гранитном памятнике «Рита Вайль». Дата рождения и дата смерти малышки отличалась всего на два дня. В следующую секунду резкий порыв ветра сорвал с Софии шляпку и бросил к надгробию.

– Плохой знак, – пробормотал отец, но мать тут же шикнула на него.

– А нельзя перевезти её тело к нам? Рядом с бабушкой и дедушкой? – спросила София, рассматривая памятник без фотографии.

– Хлопотно очень. И не дешево. Ты же знаешь, с деньгами сейчас напряженно, – вздохнула мама, – мы навещаем ее время от времени, к тому же тут живет тетя Марта, она приглядывает и ухаживает за могилкой.

– Рита, Рита, где же ты сейчас? – прошептали губы Софии. В пустой палате некому было ответить. Девушка почувствовала, как левое веко начало дергаться, так часто бывало, когда лекарство переставало действовать. Значит, скоро придет медсестра и снова сделает болезненный укол.

Голова закружилась, София прикусила нижнюю губу, бессмысленно уставившись в окно.

– Вместе. Навсегда. Что бы ни случилось, – прошептал в ушах тихий, едва уловимый голос сестры.

Девушка замотала головой в поисках Риты, заглянула под все кровати, но никого не нашла. Расстроенная, она опёрлась на широкий подоконник и заплакала. По ее щекам стекали слезы, а напротив, словно копируя их, катились капли по окошку.

– Вместе. Навсегда. Что бы ни случилось, – напомнил голос Риты.

– Вместе. Навсегда. Что бы ни случилось, – с надеждой повторила София, разглядывая свое отражение в стекле. Что-то в нём показалось не таким как прежде. И наконец, девушка поняла – отражение смотрело глазами Риты. Теми самыми, с чертовскими искорками в зрачках.

Скрипнула дверь, а за ней раздался сиплый голос толстой старой медсестры:

– Вайль, ложись. Пора лечиться. Если будешь брыкаться как в прошлый раз, то я скажу доктору, и он рассердится. Дальше сама знаешь, что тебя ждёт.

София испугано уставилась себе под ноги и послушно легла на кровать.

– Вместе. Навсегда. Что бы ни случилось, – безмолвно прошептали её губы одновременно с голосом в голове.

Солнце неспешно уползало за черепичные крыши. Вот, наконец, оно коснулось горизонта, чуть надавило, словно проверяя его упругость, и медленно скрылось за краем земли. Небо окрасилось в цвет перезрелого апельсина, смешанного с кирпичной крошкой, а затем быстро потемнело. Лихоград погрузился в сумрак.

Влад Крович сладко потянулся в гробу, приподнялся на локте и оглядел комнату. Вдоль стены что-то мелькнуло словно тень, и в следующее мгновение черный пушистый кот запрыгнул ему на колени.

– Хищник, что-то я сегодня рано проснулся. Даже первые звезды еще не светят. Неужели начинается старческая бессонница?

Хищник блаженно мурлыкал и терся о костлявую руку хозяина. Коту не терпелось на улицу. Влад понял это, поочередно отпер шесть замков и приоткрыл дверь. Господин Крович поморщился от последних отблесков солнца:

– Проваливай, но чтоб до рассвета вернулся.

Хищник метнулся в дверной проём, на секунду остановился, принюхался и скрылся за углом дома. Влад, шлепая босыми ногами по каменному полу, вернулся в гроб, который служил ему кроватью последние лет триста. Деревянные доски чуть скрипнули под тяжестью вампира, Крович с наслаждением погрузился в мягкие волны красного бархата, которым были обиты днище и стенки его ложа.

«Нет, таких гробов больше не делают. Чертова стандартизация! Хлоп-хлоп – и готово! Быстро и даже качественно, но без души! Нет больше таких мастеров, как Рубенштейн! Старик же каждую досточку вручную шлифовал и прилаживал, его гробы ценились выше, чем скрипки Страдивари у нашего брата», – сокрушался Влад, добрым словом вспоминая знаменитого почившего гробовщика.

Вскоре небо стало одним цветом с шерстью Хищника, и господину Кровичу наскучило валяться без дела. К тому же он проголодался, а от этого чувства у вампира быстро портилось и без того не самое радужное настроение. Влад отворил платяной шкаф, обдумывая, в чём бы сегодня отправиться в клуб. Крович выбрал черную бархатную рубашку, бордовый атласный пиджак и брюки, а шею повязал шелковым платком.