Белый Кит: Галоп моего сердца

Но, как и положено в этом мире, все когда-то умирают. Зимой женщина стала совсем плохая и пару месяцев почти не вставала, поднимаясь лишь для того, чтобы выпить еще или настрелять мелочи у прохожих на дешевый спирт. Щенок уже вырос в собаку, которая была так же предана и пыталась как-то помочь поплохевшей бродяжке. И однажды, когда я возвращался вечером, я видел, как собака пыталась разбудить хозяйку. Она лежала без сознания, задыхаясь во сне. Собака облизывала ее морщинистое опухшее лицо и лаяла. Я даже остановился, глядя на эту картину.

И тут бродяжка очнулась: она пришла в себя, закричала и с силой ударила пса кулаком в морду. Собака заскулила, медленно отползла вбок и просто легла рядом.

Тогда в месте, где обитала женщина, часто собирались ее «коллеги по цеху», и они пили вместе. И только собака тщетно пыталась что-то сделать, она единственная любила женщину, остальные на нее плевали, впрочем, как и я, и все проходящие мимо люди.

И вот как-то я в очередной раз шел утром на работу, собака громко лаяла, в переходе стояли медики, забирали тело той самой бродяжки. Но собака не верила в это, она бегала кругами, лаяла… не могла понять, что происходит. Хотя, мне кажется, все она понимала и просто не могла поверить в то, что все закончилось…

Но жизнь не остановилась, каждое утро я ходил по этому грязному переходу на работу. Я видел, как собака мечется из угла в угол, обнюхивая сотни проходящих людей. Так она носилась по всему городу в любую погоду в поисках родного запаха. Она совсем истощала, ее ноги тряслись от усталости и боли, веки опухли, а глаза налились кровью за столько бессонных дней и ночей. Я несколько раз кормил дворняжку, когда зимой было совсем холодно: она тряслась, ее ноги подкашивались и были в черной засохшей крови, она смотрела на меня больными ссохшимися глазами; в тот день я скормил ей, наверное, целую пачку сосисок. Быстро их проглотив, она побежала дальше. Я помню, как она боялась, я ощущал ее страх… не смерти или людей, а чего-то другого.

И так продолжалось несколько лет, за эти несколько лет собака так устала, что отчаялась, перестала бегать и искать, в ее глазах пропал страх, боль, в ее глазах ничего не осталось… Дворняга просто лежала на прежнем месте рядом с метро. А иногда бродила, как истощавшая тень из костей, безнадежно принюхиваясь к запаху проходящих мимо людей. И все это длилось несколько лет, несколько лет абсолютного ничего. Вокруг проносится мир, несется Вселенная, а собака застыла и просто вросла в холодные бетонные стены перехода метро.

История заканчивается, обретая некую ясность. Мужчина задает Лоло какой-то вопрос. Он не очень приятен…

– Что лучше: влюбиться без памяти, найти своего хозяина и потом всего этого лишиться в один момент и мучиться оставшуюся жизнь? Или просто прожить жизнь без всего этого дерьма, не привязываясь ни к кому, жить только ради себя, оставаться одному и никогда не узнать, что это такое – любовь, пусть даже такая?

Девушка медлит с ответом, сначала она по-детски, очень робко хочет что-то сказать, но ее лицо меняется… ей что-то мешает. Голос становится смелее: «Я думаю, лучше никогда ни к кому не привязываться».

– Может и так, но это и не важно. Каждый может решить все так, как захочет сам. Всем без разницы, как вы решите ваши «люблю, не люблю». Но я точно знаю только одно: я жалею, что забрал к себе измученную, почти мертвую собаку только через несколько лет после того, как увидел той весной красивого веселого щенка, пристающего к равнодушным прохожим.

Щенок, как и многое в книге, правда, были. Это была девочка, белый немецкий боксер. Она умерла от холода, в первую зиму, я не успел ее забрать. Хотя я уже представлял, что заберу ее домой, и первые несколько дней она будет просто спать. Спать в тепле.

Мы воспитаны так, что делаем не то, что правильно, а то, что удобно и комфортно. С детства нам говорят: «Собака, с ней нужно гулять, ей нужно есть, в квартире мало места, зачем тебе она? Купим плюшевую!». Вырастаем и занимаемся не тем, чем хотели, а тем, что комфортно и удобно. Врем, не договариваем друг другу так проще. Оправдываем себя в кругу друзей, советуемся с ними, а они нас с ложки кормят тем же, чем вскормили их родители, а вскормили они их тем еще дерьмом… и тараканы из их головы бегут знакомиться к вашим.

Ответьте на вопрос в баре. И вам захочется ответить одно, но потом, обманув себя, сделаете не так, как правильно, а так, как комфортно и удобно. Вы врете себе. Вы отвечаете по-другому.