Вальтер обошел стол и опустился в кресло. Оно чуть слышно скрипнуло.
– Да, прыти вам не занимать… Даже не знаю, хорошо это или нет… Выбора у меня, похоже, немного, а вы были очень настойчивы, и вы – соотечественница моей жены. Пожалуй, это мне импонирует. К тому же моя мама была родом из Петербурга, так что, надеюсь, наше ментально-этническое соответствие станет позитивным фактором. Считайте, что я ответил вам, следуя эмоциональному импульсу. – Он улыбнулся.
– Благодарю, Платон! Давайте определимся с формой интервью. Разумеется, у меня есть список тем для обсуждения, но мы с вами не обговаривали план нашей беседы. Вы хотели сначала встретиться со мной лично.
– Совершенно точно. Мне нужно познакомиться с человеком, прежде чем я пойму, в каком ключе мы сможем выстроить беседу.
– Будет ли вам удобно, если я включу диктофон, и вы будете просто рассказывать мне все, что хотели бы? Я буду иногда задавать уточняющие вопросы.
– Звучит неплохо. Но с чего начать? Я весьма неопытный «даватель» таких масштабных интервью.
– А с чего все началось?
– Пожалуй, все началось с моих амбиций, – он задумчиво покрутил в руках стакан с водой. – Я, видите ли, довольно высокого мнения о своих возможностях. Ну или был до какого-то момента… Однако теперь меня преследуют с глупейшими обвинениями в несоблюдении этики, в безнравственности моих идей, в чем угодно, да чуть ли не в том, что я сжил со свету собственную жену… Позвольте, я введу вас в курс моего видения ситуации, и потом мы сможем уделить внимание тем вопросам, которые вы хотели задать мне сегодня.
– Конечно.
– Для начала я хотел бы пролить свет на то, чем занимаюсь, потому что моя работа окружена большим количеством слухов и домыслов.
Оставаясь в своем кресле, профессор Вальтер переплел пальцы и прислонил их к губам, словно собираясь с мыслями.
– Человек все время пытается найти способ продлить и качественно улучшить свою жизнь, – начал он. – Это стремление, а также, разумеется, неуемное любопытство заставляет нас, ученых, работать не покладая рук, и за последнее время мы добились значительных успехов. Каждое новое достижение давалось науке очень сложно, каждый прорыв – это путь длиною в десятки лет. Любые манипуляции с яйцеклетками, стволовыми клетками – это сложнейшая работа, за которой стоит неисчислимое множество идей, опытов, технологий. Сегодня сразу несколько областей биологии развиваются в невероятном темпе.
Профессор сделал паузу.
– Тема моих исследований, крионика – это этически заряженная, острая тема. Скандальная, если хотите. Подобные революционные изменения всегда сопровождаются в обществе страшными конфликтами. Вы знаете, что человек, который изобрел ЭКО, многие годы подвергался гонениям со стороны церкви и прессы? И обрел признание, будучи уже в коме. Да-да, не делайте большие глаза. А сейчас на Земле десятки тысяч детей рождаются благодаря этой технологии.
– Люди часто не готовы к чему-то новому, даже к чему-то замечательному, – я посмотрела в свои записи. – Профессор, вы делали заявление, что ваш метод способен избавить человека от некоторых видов рака, не могли бы вы рассказать об этом?
– Да-да, конечно, это дополнительный бонус, на который я сначала не слишком рассчитывал. Смотрите, суть любой успешной криоконсервации состоит в том, чтобы перед погружением организма в анабиоз ввести в кровь криопротектор, который не позволит клеточной структуре повредиться при низких температурах. Я не буду вдаваться в детали, все научные выкладки можно прочесть в моих работах. Так вот, первые же опыты на крысах с онкологией показали, что клетки опухоли не пропускают криопротектор и, следовательно, не способны пережить длительное пребывание при тех температурах, которые используются в процессе криоконсервации. Так что по возвращении из анабиоза абсолютное большинство крыс избавлялись от злокачественных образований.
– Прекрасная новость. Вам есть чем гордиться.
– Казалось бы… – профессор Вальтер усмехнулся. – Когда я получил начальные положительные результаты экспериментов, журналисты немедленно разразились прямо-таки адской бранью, атакуя мою лабораторию и пророча мне суды! Вы же видели эти карикатуры в идиотских газетенках? Я работал исключительно на частные средства, о поддержке правительства не было и речи. И тем не менее. Я изучаю возможности криоконсервации много лет, и именно в этом я увидел потенциал, способный дать человеку не только возможность пережить смертельные заболевания, но и на время приостановить ход своей жизни, заглянуть в будущее, сохранить молодость тела или хотя бы мозга, – он сделал глоток воды. – Еще 50—70 лет назад смерть определялась как остановка сердца, сейчас сердце останавливают специально несколько раз во время операции. Само определение смерти изменилось. Если общество будет воспринимать возвращение к жизни как нечто аморальное, то нам придется отказаться от реанимации, массажа сердца и многих подобных процедур… Я думаю вот что: если вы реально хотите жить дольше, то, вероятно, вас не испугает небольшая пауза в жизнедеятельности под названием криогенный сон. Тем более поддерживаемый и отслеживаемый лучшими специалистами в своем деле. Знаете, Ольга, мы тут не убегаем от смерти, но мы хотим жить. И жить долго, качественно, не вслепую, а со всей ответственностью.
Читать дальше