Мариэтта Моро - Трактат человеческой Природы

Она прекрасно понимала, что для возникновения вопроса не всегда требуется причина, как обязательный элемент. Но когда причина появляется, как фундаментальный и незаменимый знаменатель для возникновения вопроса, такие вопросы звучат более качественно, более звонче, более громче. Они набатом проходят по всем венам и мелким кровеносным сосудам, а потом словно электрический разряд устремляются прямо в сердце и наглым образом выпадают кислотным осадком в самой душе, угрожая ей Смертью.

Именно такие сложные вопросы и не менее сложные ситуации требуют незамедлительного решения, потому как они становятся жизненно необходимыми, так как в это самое время они без особого на то разрешения переходят в статус жизненно угрожающих. Именно поэтому только Она сама могла нести и вынести это бремя ответственности.

Сегодня был тот самый момент, когда они предстают в своей идеальной форме, обязательно обладающие лаконичной внешней структурой, облечённой в роскошные и богатые рамки правильной геометрии и не менее идеальные с внутренней обратной стороны. Их содержание и объём, обладающие гладкостью и тонкостью, всегда были подобны хрупкому изящному хрусталю. Одно неверное движение или ошибка могли привести к краху, к гибели, к той самой пыли, из которой вряд ли стало возможным воскресить ту самую идеальную систему, а равно потеряться или вовсе сначала слиться воедино, а потом полностью раствориться без остатка в этой Пустоте.

Сегодня же был тот самый момент, когда она не имела права ошибиться в правильности своих же движений, ошибиться в своих же расчётах, ошибиться в своих же просчётах, чтобы в очередной раз не убить Его, а дать тот самый последний шанс из немногих, чтобы выжить самой на пепелище избитых формул Истины.

Сегодня был тот самый момент, когда в очередной раз она могла порадовать себя новой теорией, которую она обязательно, без лишних усилий шутя, перевела бы в статус неоспоримых аксиом. Сегодня должно было принести некую радость в предвкушении нового открытия, словно в руках была новая игрушка, но радости в её глазах было недостаточно, чтобы чувствовать уверенность. Видимо игрушка не была такой новой, чтобы беспрекословно понравиться, чтобы заинтересовать её.

Размышлять о глупостях было совершенно бесполезно, поэтому она просто сделала очередную затяжку дотлевающей сигареты у неё в руке. Опуская окурок в переполненную пепельницу, она всё же засомневалась в том, что именно это сможет ей как-то помочь. Нужна ли ей была эта помощь, она сама точно не знала, да и знать о ней Никто не знал, лишь она одна.

Словно запутавшись в мыслях, в действиях, во всём, она сама ещё не знала, как лучше поступить в такой ситуации нерешённого вопроса, который издевался над ней своей настойчивостью. До этого момента она вроде как не совершала каких-либо грубых, видных невооружённым взглядом ошибок, и сегодня не хотелось делать отступлений от установленных Правил. Хотя ей можно было бы простить, лишь потому, что, несмотря ни на что, она оставалась сама собой, не притворяясь кем-то другим.

Сколько бы идеальных теорем и аксиом не было выведено ей ранее, ни одна из них не подходила под описание спутанных мыслей о Нём. И весь этот иллюзорный мир казался лишь её незрячим образом, тем нереальным измерением действительности, где нет сходства с отражением параллельной реальности.

Сегодня у неё не было особого желания разбираться в простых истинах, тем более она не хотела кого-либо спасать в этой сложившейся ситуации, накренившейся неуклюже на бок, но её желание понять саму причину вопросов, настойчиво пульсировало в висках.

Невыносимая боль, неожиданно пришедшая в голову, заставила её встать и наконец-то зажечь свечу. Лёгкий отблеск танцующе встрепенулся над обугленным фитилём, и комната моментально вспыхнула знакомыми очертаниями, которые она уже давно не помнила или вовсе забыла.

Кое-где оставались клубы парящего голубого дыма, словно специально притаившихся в углах для сокрытия важных улик. Но они никак не могли помешать своей хозяйке, чтобы сориентироваться в этом ветхом интерьере, который давно покрылся непроницаемым слоем пыли столетий.