Ксения Пашкова - Лунара

– Почему ты спрашиваешь? Он что-то говорил? – ее вопрос застает меня врасплох.

– Нет-нет. Дело в тебе. Какая-то отрешенность в твоих глазах в последнее время, – она пожимает плечами, словно это пустяк.

Сегодня Ясмина остается после занятий для составления плана курсовой работы с преподавателем по зоологии.

– Тебе тоже пора определиться с темой и начать писать, – напоследок говорит подруга и с умным видом удаляется прочь. И хорошо, пусть держится на безопасном от меня расстоянии со всеми этими научными исследованиями, а то вдруг мне тоже захочется.

На парковке у института стоит знакомый автомобиль темно-синего цвета, а рядом с ним – залипающий в телефон Сава.

– Мне следует проверить твои переписки? А то больно уж широко ты улыбаешься, – не дожидаясь ответа, я по привычке льну к его груди.

– А мне нужно переживать о том, что ты теперь не целуешь меня при встрече? – он награждает меня требовательным взглядом и игривой улыбкой, но я в ответ лишь качаю головой.

Когда до Савы доходит бессмысленность затеянной игры, он отключает режим обольстителя и смотрит на меня ясным взглядом.

– Ну, что сегодня узнала нового?

– Что ж, – я задумываюсь, вспоминая последнюю лекцию по ботанике. – Вот тебе интересный факт: Летучие мыши тоже переносят пыльцу растений, это называется хироптерофилией.

– Кто бы мог подумать, что они на такое способны, – наигранно удивленно отвечает он.

– Мы куда-то поедем? – я киваю в сторону машины, явно недавно побывавшей на мойке.

– Да, запрыгивай. Скатаемся в парк, не возражаешь?

Помотав головой, я устроиваюсь на переднем сидении, полностью опускаю стекло и включаю магнитолу. Когда в динамиках начинает звучать «Knocking On Heaven's Door» в исполнении Bob Dylan, мой палец застывает на кнопке переключения, не осмеливаясь нажать «далее». Лицо само по себе расплывается в улыбке.

В декабре прошлого года я пришла к Ясмине, чтобы вручить подарок в честь наступающего нового года. На столе в гостиной стоял поднос с роллами и суши, а пустые бокалы с жадностью ждали, когда их наполнят красным вином. На экране плазмы красовалась заставка к фильму «12 рождественских свиданий». Нас ждали обычные девчачьи посиделки, но прямо перед моим приходом подруге приспичило принять душ. Так что дверь мне открыл Сава. Мы иногда пересекались, когда я бывала у них в гостях. Он казался хорошим парнем, всегда здоровался и по-доброму улыбался. При каждой встрече мы засматривались друг на друга, но в последний момент кто-то из нас обязательно отводил взгляд в сторону.

– И как долго она обычно там торчит? – спросила я у него в тот день.

– Знаешь, какое мы с родителями дали прозвище Ясмине? – он посмотрел на меня выжидающим взглядом.

– Не уверена, что хочу знать.

– Енот-полоскун.

Я нерешительно улыбнулась, не понимая, уместно ли будет смеяться над его шутками.

– Подожду ее здесь, на диванчике.

– Или, – он подошел к музыкальной колонке и увеличил громкость, но не сильно. Так, чтобы я могла его слышать, – ты можешь потанцевать со мной.

Мне, удобно устроившейся на мягком кожаном диване, эта идея пришлась не по вкусу.

– Нет, спасибо.

– Значит, отвергаешь мое предложение. Ладно, тогда я буду танцевать один.

И тут начала играть эта песня, словно созданная для Савы: для его плавных неспешных движений и для его воздушных, но сильных рук. Ноги не хотели слушаться, но он изо всех сил старался притоптывать в такт мелодии, не забывая в нужный момент негромко хлопать в ладони. Я, набравшись смелости, медленно поднялась с места и подошла к нему. Он поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.

– Знаешь, что однажды мне сказала одна знакомая? – я безуспешно боролась с дрожью в голосе и с внезапно охватившим тело жаром.

Сава отрицательно покачал головой, продолжая неуклюже вилять бедрами.

– Нужно приложить максимум усилий, чтобы чего-то добиться.

– И? – он выглядел озадаченным.

– Она говорила, что успех придет, если сотворить невозможное, – я приподняла руки и аккуратно положила ладони на его плечи.

– А я сделал нечто невозможное? – он сделал шаг навстречу и уверенно обвил руками мою талию.

У меня потели руки, и я боялась, что он почувствует это даже сквозь плотную ткань рубашки. Он, напротив, казался спокойным и сосредоточенным исключительно на нашем танце, состоящим из медленных покачиваний. В основном, мы смотрели. Друг на друга. Что можно прочесть в таких красивых пронзительных глазах, которые изучающе рассматривают меня? Ничего. Оставалось только пялиться в ответ. И в этот раз ни за что на свете не отводить взгляд первой.