Жанна Агасян - Гран мама

Каждое воскресенье Алекс ездил к своей матери в дом престарелых. В первое время, когда свекровь определили в этот дом, Мария вместе с мужем регулярно навещала свою девяностолетнюю родственницу. Но потом перестала ездить. Дело в том, что после таких поездок перед ее глазами то и дело возникали пожилые обитатели этого заведения. Каждое воскресенье они рассаживались вдоль стен в коридоре и с тревогой ожидали приезда своих родственников. Наблюдая за ними со стороны, Мари вспоминала знаменитую картину художника Саврасова «Грачи прилетели». Но справедливости ради надо было отдать должное всему персоналу заведения: старики были ухожены и ни в чем не нуждались. Кроме того, они постоянно ездили на разные экскурсии по городу, участвовали в застольях по случаю дней рожденья друг друга. Но, конечно же, все эти мероприятия не могли им заменить общения со своими детьми и внуками.

Накануне поминок Мария после долгих раздумий позвонила дочери Гран-мама, Леа, чтобы уточнить некоторые детали полученного оповещения.

– Леа, дорогая, еще раз прими мои глубочайшие соболезнования по поводу ухода папы. Я хотела бы уточнить некоторые детали…

– Да, Мари, я тебя слушаю, – отозвалась Леа.

– Здесь в вашем сообщении говорится о том, что я могу приехать без сопровождения. Что это значит? То есть без Алекса? Я верно поняла?

Долгая пауза.

– Да, ты правильно поняла… – пояснила Леа.

– Мари, дорогая, сейчас не время и не место, чтобы говорить об этом по телефону. Позже, не сейчас, я тебе все объясню. Приезжай. Будем ждать тебя, – и она отключила связь.

Мари не поехала на поминки. Она ограничилась телеграммой с соболезнованием родным и близким мсье Леру. Это решение далось ей нелегко.

Прошло два месяца после похорон Стефана Леру, прежде чем Мария смогла прояснить ситуацию со странным сообщением от Гран-мама.

Они с Леа встретились в небольшом придорожном кафе. Женщины почти одновременно выключили двигатели своих авто и припарковались у обочины дороги. Обойдя свои машины, широко улыбаясь и бросая одна на другую оценивающие взгляды, Мария и Леа направились навстречу друг другу. Мария – высокая, стройная, длинноногая, с сияющими светло-карими глазами и длинными ухоженными волосами. Леа – на первый взгляд, ничем не примечательная брюнетка с темно-зелеными глазами, взгляд которых чем-то напоминал хитрую лису Алису из детской сказки…

Они вошли в придорожное кафе. Было совсем немного посетителей. Официант предложил посетительницам столик в углу, у окна. Леа подвинула стул, уселась за столик, посмотрела вокруг. Мария устроилась напротив нее.

Подошел официант. Заказали кофе и сок. Когда официант отошел, Леа сразу перешла к разговору. Мария с нескрываемым волнением слушала ее.

– Значит, так, Мари, я думаю, мне удалось прояснить ситуацию с «сопровождением», о котором ты меня спрашивала. – Леа пристально глянула на Марию. – Моя мама сильно обижена на твоего Алекса из-за того, что он поместил родную матушку в дом престарелых. Она не может ему этого простить. И заодно… не может простить и тебя, хотя… – Леа отвела глаза.

– И заодно не может простить и меня? – опешила Мария.

Леа кивнула в ответ.

Мария вздрогнула.

– Но вы же все знаете, как долго болела моя свекровь, – начала оправдываться Мария. – Алекс с утра и до вечера срывался с работы, чтобы по первому же зову отвезти ее на очередное обследование к врачу… а когда она стала регулярно терять равновесие не только дома, но и на улице… врач настоятельно рекомендовал разместить ее в дом с соответствующим уходом.

Леа перегнулась через стол, взяла Марию за руку.

– Мари, я знаю! Все члены нашей семьи в курсе! Они поддерживают вас с Алексом. Поверь мне! Но мама… она боится…

– Да-да, я, кажется, поняла, чего боится твоя мама, – тихо проговорила Мария.

Их взгляды встретились. Обе женщины отдавали себе отчет в том, что Гран-мама опасается, что ее постигнет та же участь. И что ее тоже отправят в конце концов в дом для престарелых.

Леа откинулась на спинку стула, прикрыла глаза.

– Знаешь, моя мама после смерти папы резко изменилась. Его неожиданный уход сильно подкосил маму. Мы все очень тревожимся за ее здоровье.

(После паузы.)

– Я имею в виду ее неадекватность, – пояснила она.

– А в чем это выражается? – спросила Мария.

– Сложно объяснить… подозреваем… Альцгеймер. На днях мы покажем ее профессору, и тогда все прояснится.

Мария отпила глоток сока. Молча смотрела на расстроенную Леа. И сама погрустнела. Леа допила свой кофе, начала собираться.