Елена Назарова - Вся эта эстрада

Лили молча покачала головой и вдруг заплакала.

– Ну вот!… Сестренка, что стряслось? – Иван опустился рядом. – Опять Серега? Ты поэтому не захотела, чтоб я за тобой ехал? У нашего гения очередной творческий бзик?

– Я не могу, я больше так не могу! – проговорила Лили сквозь слезы, закрыв лицо руками. – Я устала. У меня нет сил! Что же это за жизнь такая, Господи!… В чем, ну в чем моя вина? Сколько это может продолжаться?…

– Что он сделал? – не выдержал Иван.

– Он против моего участия в картине Влада. И это при том, что три песни я уже записала! Мне что, отказаться от записи финальной? Как я Вадиму сейчас это объясню?

– Все ясно. Влад – друг Жана, а это имя для Сереги как красная тряпка для быка. Можешь дальше не рассказывать. Вставай, пошли в дом.

Он помог сестре подняться, поддерживая под руку, провел на кухню, усадил за стол, налил полный стакан воды.

– Выпей и успокойся. На тебе лица нет. Так нельзя. Твой Серега – он когда-нибудь свихнется от ревности. Но раньше, чувствую, угробит тебя. Это невозможно. Ты меня прости, но с тех пор как ушел «Прибой», он… Мне кажется, он не может простить тебе твоей популярности.

От этих слов Лили вздрогнула, словно от удара током.

– Не говори так! Он очень много сделал и делает для меня. Без него Лили Загорской на эстраде сейчас не было бы.

Сергей усмехнулся.

– Сестренка, я порой поражаюсь твоей преданности и верности во всех смыслах Сереге. Ты даже не допускаешь мысли, что без него изначально ты уже была Лили Загорской. И если бы не он со своим чертовым коллективом…

– Не смей так говорить! Не смей! – она вскочила. – Он – мой муж! И он – очень талантливый музыкант.

– Говорю то, что думаю. Вся твоя жизнь с ним – это какая-то сплошная гонка по вертикали, борьба за место под солнцем. Это нормально? Я мало соображаю в вопросах продюсирования, но он целиком и полностью диктует тебе свои условия. Разве так должны складываться отношения у творческих людей? Да, в споре рождается истина, но такие споры, какие случаются у вас, породить могут лишь психическое расстройство. Разве ты этого хотела? Ну что ты так на меня смотришь? Скажи еще, что я не прав.

Лили молча опустилась обратно за стол. Конечно, Иван прав. Если не во всем, то во многом – точно. Но что ей делать, как жить дальше – ответов на эти вопросы у Лили Загорской не было.

– Страшно быть брошенной в первый день осени, на поле скошенном, под небом с просинью…

«Этот стон у нас песней зовется, – Лили с трудом сдерживала себя. – Интересно, откуда взялась эта девчонка? Какая из нее проводница? Тем более, певица…»

– Ну, как? – будущее светило эстрады взмахнуло веером пушистых ресниц.

– Это чьи стихи? – спросила Лили первое, что пришло на ум.

– Мои! – не без гордости ответила девчонка-проводница. – Вам понравилось?

– Да… Продолжай в том же духе, и у тебя все получится, – произнесла Лили, в надежде, что после этих слов ее оставят, наконец, в покое.

В купе уже побывал весь состав поезда, начиная от начальника и заканчивая потной теткой из соседнего вагона, которая умоляла артистку написать на пачке сигарет, чтобы муж Вася, который, якобы, обожает ее творчество, бросил курить. Нарочно не придумаешь!

– Вау! Вы оценили! Я знала!… – девчонка подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. – Я вас люблю!… Сейчас белье принесу, – вспомнила вдруг о своих прямых обязанностях и бросилась к дверям.

Лили облегченно вздохнула: неужели! Вот это поездочка! Кто следующий?… А перед глазами стояло лицо дочери, такое несчастное: мамочка, не уезжай, ты же обещала!… Господи, за что! Кому она нужна – такая слава, если столько боли от нее? Кочевая жизнь – шипы и розы. И ведь далеко не всегда непременно роз оказывалось больше…

А в дверь купе снова стучали. Точнее, скреблись, иначе не назовешь.

– Входите, открыто, – с обреченным видом Лили приготовилась к встрече новых посетителей. Похоже, выспаться сегодня не получится.

Мужчина средних лет, широко улыбаясь, топтался на пороге, без стеснения разглядывая певицу.

– Вы – Лили Загорская?

– Да, это я, – устало кивнула она. – Вам автограф? – и автоматически потянулась за ручкой, чувствуя, что еще пара-тройка таких визитеров, и она не выдержит.

– Нет, спасибо, – неожиданно отказался мужчина. – Вы, действительно, красивая женщина. Даже без всех этих концертных нарядов и макияжа, – заметил он, и, вытащив откуда-то из-за спины бутылку коньяка, решительно шагнул к столику. – Это вам.